poliklinika5-orel.ru → Наркомания

Тихомиров религиозный подход к истории. Лев тихомиров - религиозно-философские основы истории

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Лев Тихомиров

РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ ИСТОРИИ

М. Смолин. Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова

Предисловие

Отдел I. Духовная борьба в истории

1. Философия истории и религия

2. Цели жизни и религиозное знание

3. Богоискание и Откровение

4. Приближение к Личному Богу и идея Царствия Божия

5. Удаление от Бога Создателя и автономность человека

6. Историческое развитие основных религиозно-философских идей

Отдел II. Языческая эпоха

7. Общий характер язычества

8. Распыление Божества в природе

9. Принижение понятия о божестве

10. Нравственное влияние язычества

11. Мистика

12. Языческая философия бытия

13. Тенденция безрелигиозности

14. Богоискание классического мира

15. Эволюционные потенции идеи язычества

Отдел III. Откровение Сверхтварного Создателя

16. Избрание Израиля

17. Воспитание и падение Израиля

18. Миссия Израиля

19. Новозаветное Откровение

20. Самобытность христианского учения о Боге Слове

21. Легенда христианского эзотеризма

Отдел IV. Синкретические учения

22. Значение синкретизма

23. Гностицизм

24. Внехристианский синкретизм (герметизм, новоплатонизм, манихейство)

25. Появление Каббалы

26.Каббалистическое мировоззрение

27. Практическая Каббала

28. Общее значение Каббалы

Отдел V. Христианская эпоха

29. Новое Откровение. Жизнь во Христе

30. Победа христианства

31. Выработка догмата

32. Церковь и монашество

33. Христианская государственность

34. Принудительный элемент в истории христианства

35. Христианская культура

Отдел VI. Ислам

Отдел VII. Новозаветный Израиль

41. Судьба евреев "голусы" (рассеяния)

42. Еврейское созидание царства Израиля

43. Евреи в христианском мире

44. Евреи в Турции

45. Эпоха еврейской равноправности, или Эмансипация евреев

46. Организация и правительство евреев

47. Два Израиля

Отдел VIII. Тайные учения и общества

Отдел IX. Воскресение языческой мистики и экономический материализм

Отдел X. Завершение круга мировой эволюции

63. Эсхатологическое учение

64. Общий характер созерцаний и откровений

65. Ветхозаветные пророчества

66. Тысячелетнее Царство (хилиазм)

67. Семь новозаветных эпох

68. Начало новозаветной истории

69. В пустыне мира

70. Об "отступлении", о "задерживающем" его и о Жене прелюбодейной

71. Последние времена

Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова

Имя выдающегося мыслителя Льва Александровича Тихомирова (1852 – 1923) все еще остается загадкой для русского общества. А многим оно и вовсе не знакомо.

Между тем всякого, кому посчастливилось соприкоснуться с сочинениями и историей жизни Л. А. Тихомирова, поражают масштаб его личности, необычайность его судьбы. Один из писавших о Л. А. Тихомирове утверждал, что если бы Ф. М. Достоевский прожил дольше, то не смог бы не создать о нем роман...

Родился Лев Александрович Тихомиров 19 января 1852 года в военном укреплении Геленджик на Кавказе, в семье военного врача. Окончив Керченскую Александровскую гимназию с золотой медалью, он поступает в 1870 году в Императорский Московский университет, где попадает в круг революционеров-народовольцев. В 1873 году Л. А. Тихомирова арестовывают и осуждают по делу о "193-х". Более четырех лет он проводит в Петропавловской крепости. В 1878 году, в январе, Л. А. Тихомирова освобождают, оставляя под административным надзором у родителей. Но уже в октябре того же года он тайно покинул родительский дом и перешел на нелегальное положение, чтобы продолжить революционную деятельность. В это время он был уже членом "Земли и воли", стремящейся к свершению государственного переворота с целью созыва Учредительного Собрания или утверждения революционной диктатуры (в зависимости от складывающихся обстоятельств).

Принимая активное участие в революционном народовольческом движении, Л. А. Тихомиров на знаменитом Липецком съезде 20 июля 1879 года поддержал решение съезда о цареубийстве. Являясь членом Исполнительного комитета, он занимался редактированием партийной газеты "Народная воля", играл первенствующую роль при составлении программы "Народной воли", курировал другие издания, а также редактировал большую часть прокламаций Исполнительного комитета. В следующем году он вышел из членов Исполнительного комитета, поэтому и не участвовал в подаче голоса при принятии решения о цареубийстве, последовавшем 1 марта 1881 года.

После убийства Императора Александра II в среде народовольцев обсуждался вопрос об убийстве и Императора Александра III. Этому воспротивился Л. А. Тихомиров; а так как вследствие арестов руководителей "Народной воли" он занимал в России лидирующее положение в партии, то народовольцы ограничились письмом к Императору Александру III, содержавшим революционные требования (письмо написал Л. А. Тихомиров, а отредактировал Н. К. Михайловский).

Все это время Л. А. Тихомирову приходилось скитаться по России. Осенью 1882 года, желая избежать ареста, он уезжает за границу – сначала в Швейцарию, а затем во Францию. Здесь весною 1883 года он вместе с Лавровым начинает издавать Вестник "Народной воли". Оказавшись в республиканской "передовой" Франции и насмотревшись на парламентские скандалы, ознакомившись с деятельностью партийных политиканов, Л. А. Тихомиров начинает пересматривать свои политические взгляды. "Отныне, – пишет он в 1886 году, – нужно ждать всего лишь от России, русского народа, почти ничего не ожидая от революционеров... Сообразно с этим, я начал пересматривать и свою жизнь. Я должен ее устроить так, чтобы иметь возможность служить России так, как мне подсказывает мое чутье, независимо ни от каких партий" (Воспоминания Льва Тихомирова. М., 1927).

Сравнивая разрываемую партийными распрями слабую Францию (постоянно "обижаемую" Германской империей) с сильной, стабильной Российской империей, управляемой твердой рукой Императора Александра III, Тихомиров делает выводы не в пользу первой и не в пользу демократического принципа власти.

Параллельно с политическими переменами в самосознании Л. А. Тихомирова происходили и религиозные изменения. Теплохладное отношение к вере сменилось горячим желанием возродить в себе православного человека, что укрепляло в нем сознательное решение порвать с революцией. Однажды открыл он Евангелие на строках: "И избавил его от всех скорбей его, и даровал мудрость ему и благоволение царя Египетского фараона". Снова и снова открывал Евангелие Лев Александрович, и каждый раз перед ним возникали все же евангельские строки. У Тихомирова постепенно созревала мысль о том, что Бог указывает ему путь – обратиться к Царю с просьбой о помиловании.

1888-й – переломный год. Недавний революционер пишет и издает брошюру "Почему я перестал быть революционером", которой разрывает отношения с миром революции и говорит о своем новом мировоззрении. Его целью становится возвращение на родину. 12 сентября 1888 года Л. А. Тихомиров подает на Высочайшее Имя просьбу о помиловании и разрешении вернуться в Россию, что и было ему даровано Высочайшим повелением от 10 ноября 1888 года.

Получив прощение, Л. А. Тихомиров 20 января 1889 года прибыл в Санкт-Петербург. Он идет в Петропавловский собор -поклониться праху Императора Александра II, против власти которого он так ожесточенно боролся, будучи революционером. Так произошло еще одно преображение "из Савла в Павла". Лидер революционеров становится ревностным приверженцем самодержавия и крупнейшим идеологом монархического движения.

Переход Л. А. Тихомирова на сторону русского самодержавия стал сильным идеологическим ударом для революционной партии. Этот акт воспринимался революционерами как совершенно невероятное событие, он казался столь же неправдоподобным, как если бы состоялся переход Александра III в ряды революционеров. Резонанс был велик, и не только в российской среде, но и в международных революционных кругах. Знаменитый Поль Лафарг писал Плеханову, что приезд на учредительный конгресс II Интернационала русских революционеров "будет ответом на предательство Тихомирова"... Это был чуть ли не единственный случай в истории революций, когда один из самых знаменитых руководителей, отказавшись от идеи революции, становится убежденным и последовательным сторонником монархии, в течение тридцати лет отстаивающим ее принципы.

С июля 1890 года Л. А. Тихомиров живет в Москве. Он – штатный сотрудник "Московских ведомостей". Публицистические выступления Л. А. Тихомирова этого времени носят характер критический: критикуются революция и демократический принцип власти. Тогда же он пишет своеобразную трилогию – "Начала и концы. Либералы и террористы", "Социальные миражи современности" и "Борьба века". Первой же работой, действительно давшей ему славу и известность в русском обществе, была статья "Носитель идеала", посвященная личности и деятельности Императора Александра III (написана сразу после смерти Государя, в 1894 году). Поэт Аполлон Майков говорил, что "никогда, никто не выражал так точно, ясно и истинно идею русского царя", как автор статьи "Носитель идеала". Аполлон Майков писал Л. А. Тихомирову: "Надо бы, чтобы ее прочли все... надо бы ее напечатать отдельной брошюрой, продавать по копейкам, приложить портрет покойного Государя, надо бы, чтобы идея эта вошла в общее обозрение" (РГАЛИ, ф. 311, оп. 21, д. 2, л. 1-2).

В 1895 году Л. А. Тихомирова избирают в члены Общества любителей духовного просвещения, а в следующем -действительным членом Общества ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III.

С книги "Единоличная власть как принцип государственного строения" (1897) начинается другой период творчества Л. А. Тихомирова – период построения положительного государственно-правового учения о монархическом принципе власти, получившем наиболее полное завершение в его же книге "Монархическая государственность" (1905).

Л. А. Тихомиров стал первым русским мыслителем, разработавшим учение о русской государственности, о ее сущности и условиях ее действия. Он первым серьезно занялся изучением такого государственного феномена, каким было русское самодержавие. Государство – естественный союз нации. "Единственное учреждение, -говорит исследователь, – способное совместить и свободу, и порядок – есть государство" ("Рабочие и государство". СПб., 1908. С. 34). Одним из характернейших и основных свойств человека является его стремление к взаимоотношениям с другими людьми. Общественность человека – такой же его инстинкт, как н инстинкт борьбы за свое существование. Оба они естественны, потому что исходят из самой природы человека. Государство же является высшей формой общественности. Общественность эволюционирует от союзов семейных и родовых к союзам сословным, а с развитием человеческих потребностей и интересов дорастает до возникновения высшей силы, объединяющей все социальные группы общества, – государства.

С возникновением общества в нем возникает власть как естественный регулятор социальных отношений. Для общественности всегда характерно наличие власти и подчинения. Когда же нет ни власти, ни подчинения, то наступает свобода в чистом ее виде, но здесь уже нет общественности, так как любая социальная система полна борьбы, которая проходит либо в более грубых, либо в более мягких формах. Власть становится силою, осуществляющей в обществе, в государстве высшие начала правды.

Общество и власть растут и развиваются параллельно, создавая государственность наций. В зависимости оттого, что понимает нация под общечеловеческим принципом справедливости, верховная власть представляет тот или иной принцип: монархический, аристократический или демократический. "Необходимо признать, – пишет Л. А. Тихомиров, -все эти три формы власти особыми, самостоятельными типами власти, которые не возникают один из другого... Это совершенно особые типы власти, имеющие различный смысл и содержание. Переходить эволюционно один в другой они никак не могут, но сменять друг друга по господству могут... Смену форм верховной власти можно рассматривать как результат эволюции национальной жизни, но не как эволюцию власти самой по себе... Сами по себе основные формы власти ни в каком эволюционном отношении между собою не находятся. Ни один из них не может быть назван ни первым, ни вторым, ни последним фазисом эволюции. Ни один из них, с этой точки зрения, не может быть считаем ни высшим, ни низшим, ни первичным, ни заключительным..." ("Монархическая государственность").

Выбор принципа Верховной Власти зависит от нравственно-психологического состояния нации, от тех идеалов, которые сформировали мировоззрение нации. Если "в нации жив и силен некоторый всеобъемлющий идеал нравственности, – развивает далее свою мысль Л. А. Тихомиров, – всех во всем приводящий к готовности добровольного себе подчинения, то появляется монархия, ибо при этом для верховного господства нравственного идеала не требуется действие силы физической (демократической), не требуется искание и истолкование этого идеала (аристократия), а нужно только наилучшее постоянное выражение его, к чему способнее всего отдельная личность как существо нравственно разумное, и эта личность должна лишь быть поставлена в полную независимость от всяких внешних влияний, способных нарушить равновесие ее суждения с чисто идеальной точки зрения" ("Монархическая государственность". С. 69).

После выхода книги "Монархическая государственность" Л. А. Тихомиров занят осмыслением реформирования системы "думской монархии", каковой она сложилась после издания новых Основных Законов 1906 года. Предложенную Л. А. Тихомировым схему реформ коротко можно определить как введение в государственную систему монархического народного представительства с узаконенным господством в нем голоса русского народа, цель которого – представлять мнения и нужды народа при Верховной Власти. Оговаривал он и то обстоятельство, что "представительством могут пользоваться только гражданские группы, а не элементы антигосударственные, как ныне. В законодательственных учреждениях не могут быть представительства ни от каких групп, враждебных обществу или государству..." ("Представительство народа при Верховной Власти". М., 1910. С. 4).

После так называемого "третье-июньского переворота" 1907 года (роспуска II Государственной думы и опубликования нового избирательного закона) П. А. Столыпин приглашает Л. А. Тихомирова в советники (он входит в Совет Главного управления по делам печати как специалист в рабочем вопросе) .

По поручению Столыпина им были написаны несколько записок по истории рабочего движения и отношений государства с рабочими. Л. А. Тихомиров писал также и записки по вероисповедной политике государства, по созыву Церковного Собора. Церковно-публицистическая деятельность Тихомирова была, в частности, одной из побуждающих причин подготовки церковной реформы Императором Николаем II. Государь, прочитав его работу "Запросы жизни и наше церковное управление" (1903), повелел Священному Синоду обсудить вопрос о созыве Церковного Собора. В 1906 году заседало Предсоборное Присутствие, в котором по Высочайшему повелению участвовал и Л. А. Тихомиров.

После смерти редактора-издателя "Московских ведомостей" профессора Будиловича Л. А. Тихомиров взялся (1909 г.) за редактирование и издательство старейшей монархической газеты. По первоначальному договору с Министерством внутренних дел (к ведомству которого принадлежала газета) новый редактор должен был издавать "Московские ведомости" до конца 1918 года; но договор не мог быть выполнен в полной мере министерством из-за финансовых трудностей. Л. А. Тихомиров отказывается от аренды газеты в конце 1913 года .

К этому времени П. А. Столыпина уже не было в живых: в правительственных кругах Л. А. Тихомировым более никто не интересовался. Он снова возвращается к теоретической работе: пишет свой второй (после "Монархической государственности") капитальный труд – "Религиозно-философские основы истории", состоящий из десяти разделов. Начало работы было положено в 1913 году, завершена она в 1918-м. Что стало отправной точкой в обращении к столь фундаментальной теме?

По всей видимости, интерес Л. А. Тихомирова к философии истории и религии возник задолго до того, как он освободился от публицистической деятельности. Свои статьи по церковным вопросам Л. А. Тихомиров иногда печатал в духовных журналах. В 1907 году он опубликовал размышления об Апокалипсисе под названием "Апокалипсическое учение о судьбах и конце мира" (январская книжка "Миссионерского обозрения"); в том же году в журнале "Христианин" поместил статью "О семи апокалипсических Церквах". Уже в этих двух работах легко узнать идеи, положенные в основу эсхатологических размышлений десятого отдела "Религиозно-философских основ истории".

После окончания редакторства "Московских ведомостей" Л. А. Тихомиров поселяется в Сергиевом Посаде (там он и умер 10 октября 1923 г.). Близость к Московской Духовной академии ведет к знакомству с ее преподавателями – А. И. Введенским, М. Д. Муретовым, на работы которых он ссылается в своей новой книге. Определенную связь религиозно-исторического сочинения Тихомирова можно увидеть и с деятельностью "Кружка ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви" Михаила Александровича Новоселова. В новоселовской "Религиозно-философской библиотеке" были опубликованы две работы Л. А. Тихомирова: "Личность, общество и Церковь" (1904) и "Христианская любовь и альтруизм" (1905). В 1916-1918 годах философ прочел несколько докладов в аудитории "Религиозно-философской библиотеки" (на квартире М. А. Новоселова, напротив храма Христа Спасителя). Темы докладов Тихомирова – "О гностицизме", "О Логосе и Филоне Александрийском", "О философии Каббалы", "О философии Веданты", "О магометанском мистицизме" – соответствуют многим главам книги "Религиозно-философские основы истории". А в рукописи книги есть ссылки на работы двух участников "Кружка ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви" – В. А. Кожевникова и С. Н. Булгакова. Вполне возможно, что публикование "Религиозно-философских основ истории" предполагалось осуществить в новоселовской серии "Религиозно-философской библиотеки".

Основой книги Тихомирова явилась мысль о борьбе в человеческом мире двух мировоззрений: дуалистического и монистического. Дуалистическое мировоззрение признает существующим два бытия – Бытие Божие и сотворенное Богом бытие тварное. Монистическое мировоззрение утверждает– в противоположность – единство всего существующего, проповедуя идею самосущной природы. На протяжении всей человеческой истории эти идеи ведут между собой непримиримую духовную борьбу, сами никогда не умирая, никогда не смешиваясь между собой, несмотря на многочисленные попытки их синкретизировать.

Анализу истории этой духовной борьбы и посвящена книга Л. Тихомирова. Она тем более современна, что говорит не только о прошлом и настоящем периоде этой борьбы, но и дает анализ человеческой истории в ее последние эсхатологические времена. Уникальна книга Тихомирова еще и тем, что в ней впервые па русском языке человеческая история в полном объеме проанализирована с религиозной точки зрения. В философской работе Тихомирова показано логическое развитие в человеческих обществах религиозных движений, взаимная связь и преемственность религиозных идей разных времен, которые то исчезают с исторической сцены, то, надевая новые личины, появляются вновь. "Царство мира соделывается Царством Господа. – пишет Л. А. Тихомиров. – Все созданное приходит к той гармонии, в которой было создано".

Михаил СМОЛИН

Предисловие

Если мы взглянем на историю человечества с чисто материалистической точки зрения, то есть в качестве стороннего наблюдателя, не могущего или не желающего понимать какой-либо внутренний смысл происходящего перед нами процесса, то увидим нечто, напоминающее историю геологии Земли или историю царства растительного и животного.

В течение долгих тысячелетий, или десятков, или даже сотен тысяч лет, кора земного шара покрыта сменяющимся ковром растений. Картина не остается перед нами неизменяемою. Вникая в ее изменения, мы подметим много известных законов ее существования. Изменяется действие Солнца и земной атмосферы, изменяется количество влаги, изменяется самая почва отчасти под влиянием самого же растительного процесса. Растительность не остается ни однородной, ни бездейственной. Среди множества деревьев, кустарников и трав, перед нами расстилающихся или над нами возвышающихся, мы видим разнообразные породы. Мы видим, что однородные породы находятся между собою в некотором взаимодействии, то помогая друг другу в борьбе с другими породами, то, наоборот, борясь между собою за доступ к земле, воздуху, влаге, солнечным лучам. Мы видим, что растения разрыхляют каменистую почву и подготовляют чернозем, вслед за тем вытесняясь с улучшенной почвы другими породами. Мы видим смены царств различных пород: в одни столетия пространства перед нами были заняты дубом. потом дуб не мог более существовать, и его леса сменились сосновыми или еловыми, которые после долгого периода преобладания стали также хиреть и вытесняться березой или осиной и т. д. Таким образом, мы замечаем нечто вроде истории различных растительных царств, и картину их возникновения и смены можно дополнить еще сложным сотрудничеством или противодействием кустарников и трав. Переходя к более подробному наблюдению отдельных особей, мы заметим их способы размножения, увидим, что и в этом отношении существуют и сотрудничество, и взаимопротиводействие; и в поисках способов наибольшего захвата пространств увидим множество различных приспособлений к обстоятельствам. Одни породы доводят до могучей степени прорастание побегов из корней своих, задушая вокруг себя все остальное. пробующее как-нибудь вырасти и укорениться. Другие породы возвращают в безмерном количестве семена, иногда оперенные пушком и способные разноситься ветром через головы соседей за версты и десятки верст, и т. д. Мы подметим много и других условий жизни, развития и взаимоотношений этого растительного покрова и, конечно, можем понять внешние причины, по каким возникают наблюдаемые нами явления. Но для чего и кому нужна эта история, эта борьба, это соотношение явлений – мы не видим и не можем понять, да и мало этим вопросом интересуемся, ибо смотрим со стороны, как наблюдатели некоторого чужого для нас мира.

Точно такую же картину представит нам история человечества, развивающегося на коре земного шара, облекающего его сетью своих племен и поселений, извлекающего из земли, воды и воздуха и из недр земных потребные для него материалы. Мы увидим появление семейных и родовых союзов, появление и видоизменение рас, воздвижение городов, множество форм взаимной между людьми борьбы и сотрудничества. Мы увидим даже, как грубые орды дикарей развиваются во псе более утонченно-сложные формы обществ, как умножаются способы людей в добывании сил природы, как сначала господствует дикая борьба и постепенно сменяется союзом племенным, государственным, всемирным.

Со стороны материальной при некотором отличии характера наблюдаемого процесса, при значительно большей сложности его мы все-таки видим картину по существу ту же, что наблюдали в растительном покрове, облекающем земной шар. И, без сомнения, в смысле чисто материальном оба эти процесса [есть] борьба живого вещества за свое существование, процесс ассимиляции живым веществом мертвых веществ природы и умножение особей, этот процесс осуществляющих. Эта материальная сторона жизни человеческого рода не только существует, но она составляет основной фонд истории, ее материальное содержание. В этом материальном процессе живет человек, почти механически сооружая в нем свою семейную, родовую и государственную организацию, в основах везде сходную. Всюду на материальном фоне жизни мы видим известные экономические явления, и в материальном смысле прав Карл Маркс, говоря, что именно на материальном экономическом процессе воздвигаются дальнейшие надстройки, общественные и культурные.

Несомненно, что человечество живет на этом материальном фоне. Если мы относимся к его истории столь же внешним образом, как принуждены относиться к рассмотрению процесса растительного царства, облекающего Землю, то и здесь мы, в своем понимании смысла явлений, принуждены ограничиться только рассмотрением причин и следствий: почему возникло такое-то явление, как оно возникло, иод влиянием каких условий? Вопроса, зачем нужно было данное явление – не может быть; кому оно нужно было – неизвестно. Но если мы миримся с таким “агностицизмом”, имея дело с природой, нам чуждою, то не можем помириться в отношении человеческой истории, в которой сами же постоянно ставим себе цели и для достижения их употребляем сознательные усилия. Что мы ставим эти цели на почве материального процесса природы, что мы и в достижении целей должны так или иначе комбинировать условия этого материального процесса – все это мы хорошо знаем. Но сверх этой почвы мы видим сферу нашей сознательной и волящей жизни. Она внедрена в сферу материальных условий, но не сливается с ними, постоянно борется с ними, весьма часто побеждает их, и во всяком случае – только она и составляет то, что мы чувствуем нашей жизнью и жизнью человечества. Сфера материальных условий есть нечто внешнее нам, хотя и облекающее нас. Она имеет для нас свою историю, но лишь постольку, поскольку наша внутренняя сфера даст ей направление. Она но внешности владеет нами, но но нашим желаниям и целям составляет только материал для нашей деятельности.

Такое очевидное для нас отношение между этими двумя сферами нашего существования делает для нас вполне реальным вопрос не только о причине, но и о цели в жизни нашей, и, стало быть, в жизни человечества. Это понятие о цели, этот вопрос – “для чего” – мы вводим в понимание жизненного и исторического процесса, отчего только и может являться философское понимание его. Именно этот вопрос и составляет предмет нижеследующего рассуждения.

Это предварительное объяснение я считаю нужным сделать для того, чтобы показать, почему я почти не останавливаюсь на материальных условиях жизни истории и даже на тех проявлениях ее, в которых – в чисто уже человеческой организации – принимает участие и волевое влияние наше, но которые все-таки по основе своей составляют порождение необходимых материальных условий. Эта сфера истории, и особенно в наше время, исследуется очень старательно, нередко с большими успехами, и, конечно, работы тех, кто это делает, вполне необходимы. Но сфера, так сказать, надматериальная, напротив, остается весьма запущенной, заброшенной, хотя она, по малой мере, должна возбуждать в такой же степени каше внимание. На этой-то стороне исторического процесса, тесно связанного и с судьбами каждой отдельной личности, и имеет в виду сосредоточить внимание нижеследующее исследование. Повторяю, этим выделением надматериальной, волевой сферы в особое исследование нимало не отрицается процесс материальный, процесс необходимого. Мы иногда и будем его касаться. Но непосредственное содержание нижеследующих страниц составляет сфера сознания, воли, целей. По убеждению автора, только она показывает нам философию истории, показывает начало и конец исторического процесса, сознательные волевые цели его и различные перипетии той духовной борьбы, которая составляет смысл истории человечества с самого начала жизни человечества и до конца ее, по исчерпании всего, составляющего цель возникновения, содержания и заключительного конца этой жизни.

Отдел I. Духовная борьбе в истории

1.Философия истории и религия

В философском познании мы стремимся уяснить себе внутренний смысл процесса нашего изучения, и эта задача в отношении истории человечества приводит нас к привнесению религиозной точки зрения в область наблюдения исторических событий. Историческая наука даст нам сведения о том, каким путем и под влиянием каких внешних условий развивалось человечество. Но одно внешнее по знание внешнего хода явлений не способно удовлетворить наших запросов в отношении такой эволюции, в которой проявляется человеческий дух, сознание, личность. К вопросу о смысле такого процесса неизбежно [приводят] те же запросы, которые являются перед нами в отношении нашей личной жизни. Человек спрашивает себя: зачем он явился на свет, с чем уйдет из него, что связывает начало жизни, ее течение и ее конец? Эти вопросы становятся пред нами и при размышлении о коллективной жизни людей. Жизнь личная и жизнь коллективная так тесно между собою связаны, что мы не можем их понимать без освещения жизни личной общественными условиями и общественных условий – свойствами личности.

Отказываясь от этого, мы должны были бы прийти к заключению, что история совершенно не имеет разумного смысла, то есть целей своего начала, средины и конца. Она превращается в бездушный процесс природы, в котором мы кое-как можем прослеживать лишь последовательность причин и следствий, неизвестно зачем начавшихся и неизвестно к чему приводящих, и, во всяком случае, чуждых сознательной преднамеренности. Но с таким воззрением сознательно живущая личность не может примириться. Даже опуская обессилевшие руки при неудачах схватить смысл событий, мы нс успокаиваемся надолго на этом познавательном отчаянии, и при малейшей возможности найти какие-нибудь данные для суждения человечество снова устремляется к вечному вопросу о целях жизни, целях истории.

Это упорство нашего сознания вполне законно, ибо, примиряясь с невозможностью понять цели жизни, мы осудили бы себя на бессознательность существования, а потому должны были бы отказаться от всего высокого в своей личности и признать, что нет различия между высоким и низким. Вопрос о том, что высоко и благородно, а что низко и гнусно, всецело зависит от целей жизни. То, что для одних целей было бы высоко, – для других целей придется признать нелепым. Оценку своей личности и свою выработку мы можем производить только применительно к тем или иным целям мировой жизни, и если их нет или если мы их не знаем, то нет и личной осмысленной жизни, нет, стало быть, именно того, из-за чего стоит жить.

А потому-то человечество никогда не было способно примириться с незнанием целей жизни личной и мировой, совершенно неразделимых. Люди всегда встряхивались после моментов познавательного отчаяния, и это выходит тем естественнее, что признание недоступности.для нас целей жизни в действительности совершенно необоснованно и является только вследствие произвольного предположения, будто бы мы имеем единственный способ познавания – именно основанный на показаниях органов наших внешних чувств. Но мы, кроме этого знания, которое называется посредственным (получаемым посредством органов внешних чувств), имеем еще внутреннее познание, которое называется непосредственным, то есть получаемым без посредства этих органов.

Издания:

М.: "Москва" 1997. - 592 с. ISBN 5-89097-004-6
"Айрис - пресс", 2004 г.-688 стр. ISBN: 5-8112-0622-4 ;ISBN13: 978-5-8112-0622-3
"ФондИВ", 2007 г - 808 стр. ISBN 978-5-91399-002-0 (с приложением, значительно дополняющим предыдущие издания)

Книга выдающегося русского мыслителя Льва Александровича Тихомирова (1852-1923) уникальна по своему содержанию. Впервые человеческая история проанализирована в полном объеме и с религиозной точки зрения, включая последние эсхатологические времена.В книге показано возникновение и логическое развитие в человеческих обществах религиозных движений, взаимная связь и преемственность религиозных идей разных времен, которые то исчезают с исторической сцены, то появляются вновь, надевая новые личины. Написанная в 1913-1918 годах книгу Л А. Тихомирова издали впервые. Она значительно дополняет наше знание о нем как философе и историке религии.

Тихомиров, Лев Александрович - со второй половины 70-х годов принимал участие в революционном движении (учась в Московском университете, подпал под влияние антирусского подполья).Член кружка "чайковцев", "Земли и воли", Исполкома "Народной воли", редактор народовольческих изданий, с 1882 представитель Исполкома за границей В 1883 г. эмигрировал за границу и в 1885 - 1888 году был редактором "Вестника Народной Воли" и издал книгу "La Russie politique et sociale". В 1888 г. отрекся от левого изврата,окончательно поняв преступный, антинародный характер своих “соратников”, ненавидевших историческую Россию, ее православную веру и традиционные устои, порвав с вспучившейся грязью, напечатал брошюру: "Почему я перестал быть революционером" и получил разрешение царя вернуться в Россию, чтобы искупить свои грехи перед русским народом.

На родине Тихомиров становится ведущим сотрудником “Московских Ведомостей” и “Русского Обозрения”. Важнейшие из статей он выпускает отдельными изданиями: “Начала и концы”, “Духовенство и общество в современном религиозном движении”, “Конституционалисты в эпоху 1881 года”, “Демократия либеральная и социальная”, “Единоличная власть, как принцип государственного строения”, “Знамение времени. Носитель идеала”, “Земля и фабрика” и т. п. В 1905 он выпускает свой основной труд - “Монархическая Государственность”, где разрабатывает схему реформ системы монархии ().

Из письмаТихомирова к Е.И.В. Александру III :

“Чрезвычайную пользу... я извлек из личного наблюдения республиканских порядков и практики политических партий. Нетрудно было видеть, что Самодержавие народа, о котором я когда-то мечтал, есть в действительности совершенная ложь и может служить лишь средством для тех, кто более искушен в одурачивании толпы. Я увидел, как невероятно трудно восстановить или воссоздать государственную власть, однажды потрясенную и попавшую в руки честолюбцев. Развращающее влияние политиканства, разжигающего инстинкты, само бросалось в глаза. Все это осветило для меня мое прошлое, мой горький опыт и мои размышления и придало смелости подвергнуть строгому пересмотру пресловутые идеи Французской революции. Одну за другой я их судил и осуждал. И понял, наконец, что развитие народов, как всего живущего, совершается лишь органически, на тех основах, на которых они исторически сложились и выросли, и что поэтому здоровое развитие может быть только мирным и национальным...
Таким путем я пришел к власти и благородству наших исторических судеб, совместивших духовную свободу с незыблемым авторитетом власти, поднятой превыше всяческих алчных стремлений честолюбцев. Я понял, какое драгоценное сокровище для народа, какое незаменимое орудие его благосостояния и совершенствования составляет верховная власть с веками укрепленным авторитетом”.

Из главы: "Эмансипация евреев" книги "Религиозно-философские основы истории"

В историческом процессе, приведшем к миросозерцанию, создавшему современное государство и его право, сложилась очень своеобразная коалиция элементов чисто христианских, ратовавших за чистоту христианской идеи, элементов еретических, чуждых христианству и, наконец. элементов антихристианских и ему враждебных. Эта коалиция ратовала против Государства и Церкви, как они сложились в Средние века и в конце концов подорвала эти учреждения и их взаимоотношения.

Обрисовать всю сложность процесса, в котором это совершалось, едва ли в полноте доступно человеческим силам, не руководимым пророческим прозрением. Но некоторые составные элементы этого процесса видны достаточно ясно.

Прежде всего, в истории самого христианства обнаружилось противоречие между христианской верой, христианским учением, с одной стороны, и церковной практикой - с другой.

Сама по себе вера христианская и христианское учение воспитывают уважение к человеческой личности, к ее высокому достоинству, к ее свободному отношению к Богу, Который никого не спасет насильственно. Занимаясь воспитанием духа человеческого, а не построением государства или общества, христианская идея, однако, своим наставлением отдельным людям вносила в общество и государство то, что впоследствии, в нехристианской терминологии, получило название естественных прав человека. “Естественных прав” в христианстве нет, но есть права Божественные, те права, которые вытекают из отношений к Богу и необходимы человеку в его религиозной жизни. Как требуемые Свыше, эти права - не уничтожимы человеческими законами, а должны лежать в основе государственного закона. Это уничтожает в христианстве идею государственного абсолютизма и дает личности права незыблемые. Этими правами не создастся демократический эгалитаризм, по предрешается известная сумма государственных прав личности и их обеспеченность. С другой стороны, христианским воззрением на власть государственную как на Божественное служение предрешается ответственность власти и обязательность для нее действия сообразно Божественной справедливости.

Этим общим духом своим христианство, хотя непосредственно и не занимается построением государств, влияло на их облагорожение. приводило к смягчению нравов, к улучшенному строению государственной организации. И какова бы ни была практика церковной иерархии - это учение все же слышалось, всюду воспитывало людей в своем духе. Между тем практика общественных отношений создана была совсем не по учению христианскому, а но условиям бытовым и политическим, возникшим при захвате Востока и Запада варварскими ордами, которые упрочивались на захваченных ими местах старого классического мира. Да и самый классический мир был глубоко языческим, а в низших слоях населения таким же варварским, как и нахлынувшие на него орды.

Церковь должна была работать в тех условиях, какие себе устраивают люди, сообразно их развитию, правам, условиям экономическим и т. д. Ее дело - выработка духа христианского и формы жизни или степени культуры народов - не изменяет ее существенной задачи, ибо человек есть человек всегда, и Бог ставит ему Свои задачи при всяких условиях. Таким образом, христианство не могло не допустить такого сложения человеческого общества, какое соответствовало междучеловеческим отношениям и развитию людей данного времени. В этом Церковь ничего не погрешила и своей работой, сама собой, подготовляла всяческое, в том числе социально-политическое, улучшение быта людей. Но руководители Церкви впадали в грех, когда внутренне подчинялись этому строю, и даже начинали переносить его особенности на организацию самой Церкви. Но в истории было худшее. Ее руководители сами вошли в мирские интересы, усваивали себе государственные способы действия, становились государственными правителями - до того, что предпринимали войны, поглощались политическими комбинациями. Это не только извращало действие Церкви, по неизбежно вводило в ряды ее деятелей таких людей, которые с христианской точки зрения были недостойны даже звания “оглашённого”, а в конце концов стали подбираться и совсем неверующие и смотрящие на свое церковное служение только с точки зрения наживы и удобств материальной жизни. Что такое в конце концов представляли целый ряд Пап - общеизвестно.

Достаточно сказать, что возможен был Папа Александр VI Борджия, который, как выражается Шлоссер , “обессмертил себя безбожными и бесчеловечными принципами, неслыханным развратом, а его многочисленные дети прославились убийствами, грабежами, развратом и кровосмешением” [Шлоссер. Всемирная история. Т. IV. С. 270-284].
У Папы Александра VI был ряд любовниц. Напрасно гремел против него Саванаролла . Ни Папа, ни его “прекрасная Джулия” не обращали на него внимания. На всех церковных празднествах Джулия являлась как законная жена Папы, и когда у нее родился сын, Папа тотчас же признал его, как признал и прочих детей. Его сын - Цезарь Борджия известен братоубийством.
Дочь Папы Лукреция поссорилась с мужем из-за своей любовной связи с родными братьями. Конечно, Александры Борджия не часты в человеческом роде, но неверие, разврат, эксплуатация религии для набивания карманов позорили римско-католическую иерархию слишком часто. Самый протестантизм возник из-за бесстыднейшего применения индульгенций, возмущавших целые массы сколько-нибудь религиозно развитых людей.

Конечно, искренние христиане оскорблялись такими явлениями и протестовали. Пример - Саванаролла, которого Александр Борджия в конце концов замучил пытками и сжег на костре как якобы еретика. Впрочем, у людей протестующих и стремящихся к истинно христианской жизни очень часто и развивались постепенно еретические мысли, что естественно при разрыве с Церковью, но в исходном пункте - это были обыкновенно чистые христиане. Другие христиане, не выходя на бесполезную явную борьбу, уединялись в тайные общества, надеясь жить в чистой среде и постепенно готовить реформу церковной практики. Отъединение от Церкви, однако, хотя и не явное, и им не прошло даром. К этим обществам легко могли присоединяться и еретики, и враги христианства, скрывающие эту вражду на почве критики действительно возмутительных порядков. Со всеми этими протестующими элементами охотно сходились и евреи, которым легко было постепенно извращать первоначальное христианское настроение участников. Евреи легко дружили с еретиками. О влиянии евреев на альбигойские секты уже выше упоминалось. Если они не могли входить в ряды гуситов, то католики во время гуситских войн, конечно не без оснований, обвиняли евреев в тайном снабжении гуситов деньгами и оружием [Г. Грец. История евреев. Т. IX. С. 107.].

В таких союзах против общего врага нет ничего удивительного, хотя бы у каждого из союзников были при этом свои особые цели.

Точно так же евреи помогали Нидерландам в борьбе с католицизмом. В Англии, откуда несколько сот лет евреи были безусловно изгнаны, они получили право жительства от Кромвеля - еретика и бунтовщика.

В этих союзах, когда христиане протестовали собственно против действий римско-католической иерархии, враги христианства переносили обвинение на самое христианство , как делают и до сих пор. И теперь Грец словно нарочно превозносит похвалами личность Виценто Ферра, горячего сторонника насильственных крещений евреев, чтобы сказать: “Такая гниль коренилась не в людях - носителях христианской религии, а в самом учении ” [Там же. Т. IX. С. 88]. Но это именно и есть ложь. “Гниль” коренилась в людях и в общем культурном состоянии. Христианское же учение - единственное из всех, которое никогда не уполномочивало на религиозные насилия.

Насильственные действия, послужившие таким удобным предлогом для осуждения христианства, лежат на ответственности именно людей и культуры. Но в этом отношении хулители христианства должны бы оборотиться прежде всего на себя. О нетерпимости еврейства и страшных жестокостях евреев в отношении христиан мы уже достаточно рассказывали раньше. Лютер, восставший против насилий папизма, тоже был ничем не лучше инквизиторов.

Лютер писал по поводу сектантов Мюнцера:

“Бейте всех без разбора. Бог разберет своих. Что касается до милосердия относительно крестьян (коммунистических еретиков), то невиновных, которые найдутся среди них, Бог, разумеется, спасет и сохранит, как Лота и Иеремию. Кого он не спасет, тот, значит, виновен. хотя бы тем, что молчал или одобрял. Мудрец говорит: мужику - овсяная солома. Они безрассудны и не слушают слов, стало быть, им нужна virga, нужны ружья, и поделом. Мы должны молиться о них, чтобы они послушались, если же не послушаются, то сострадание не поможет. Влепите в них пули, иначе будет плохо” [Шлоссер. Указ. соч. Т. IV. С. 455].

Впрочем, “мужики” Мюнцера, конечно, действовали как звери, и с практической точки зрения Лютер был вполне прав, что тут являлась дилемма: либо погибнуть самому, либо перебить врагов. О свирепых разбоях альбигойцев мы писали раньше. Вообще, все эти взаимные гонения, весь разгул кровопролития и огня воздвигались на борьбе не религиозной по существу, а на социальной, экономической, политической и, так сказать, партийной: за то, кто будет командовать с получением всех от этого проистекающих выгод.

Есть религии, по существу уполномочивающие на насилие: таков ислам, таково же и новозаветное еврейство, имеющее в виду земное господство.

Но христианство по существу ~ против всего такого, и если в христианском мире являлись насилия, то в противоречие с религиозным учением, вследствие чего и могли служить более всего на пользу врагам христианства.

Очень рано мы видим появление протеста против того обмирщения веры, какое развило римское папство. Этот протест проявлялся и в ересях, и в корпорациях (как у каменщиков - масонов, тогда еще профессиональных), и в разных тайных обществах, особенно наполнивших XVI век.

Выставлял прямым своим предметом различные научные интересы и не пренебрегавшие ими, эти общества неизменно имели целью также выработку правильного устройства общества человеческого. На этой почве развивались учения социологические и государственно-правовые.

В них подрывался шаг за шагом феодальный строй, гражданская неравноправность, вырабатывалась идея о том, что гражданское общество не должно быть воздвигаемо на почве религиозной и что государственные права должны принадлежать всем без различия исповеданий. Эти общества были предшественниками нынешнего франк-масонства или, точнее, были первыми проявлениями его.

И замечательно, что идея отрицания связи между религией и государством была поддерживаема евреями, теми самыми евреями, которые для себя объявляют, что у них вера не отделена от гражданственности. Для евреев эти общества были боевым орудием, которым разрушалось государство, связанное с Церковью.

Римский католицизм несет на себе значительную долю ответственности за то, что мысль, направившаяся совершенно разумно к разработке конституционных вопросов, повела их в таком “логическом направлении” и не задалась вопросом о том, нет ли рациональной связи между строем жизни религиозной и строем жизни общественно-государственной, связи, которую требовалось лишь понять и правильно истолковать для того, чтобы общество и государство были построены без тех дефектов, какие были в старом государстве, и в другом виде оказались при устранении религии из вопросов государственности? Как бы то ни было, мысль работала в таком направлении и принимала отвлеченно “освободительный” характер, неизбежно разрушительный, как все чисто теоретические построения.

Наступила, наконец, эпоха применения этих идей, и если в Англии и в Америке они не были применены во всем своем радикализме, то французы - наиболее прямолинейные - начали свою революцию в качестве не только отрицателей римско-католической Церкви, но и вообще религии.

Права человека и гражданина были установлены не только без Бога, но и без какой-либо истории, совсем заново выведены из отвлеченных понятий о человеке. Разумеется, в этом построении права человека были освобождены от всякой связи с его вероисповеданием... за исключением прав верующих католиков, ибо в кульминационный пункт революции римско-католическая религия была совсем запрещена.

Для еврейства же открылась новая эра. “Свобода не досталась французским евреям даром, - замечает Грец, - напротив, они и сами делали усилия, чтобы сбросить с себя тяжелое иго [Г. Грец. История евреев. Т. XII. С. 163].

Наиболее замечателен из еврейских апологетов был Серф Бер, именовавшийся Герц Мендельгеймом. Но Грец умалчивает о несравненно более важном действии евреев через масонские ложи и, может быть. еще более могущественном всемирном их действии. Моисей Мендельсон, живший в Берлине, был вдохновителем Мирабо, который и возвысил за евреев свой голос. Это было поважнее агитации Серф Бера. Но Мирабо был не один.

Когда разгорелась революция, католицизм подвергся систематическому гонению, которое дошло до апогея при Робеспьере. Конвент издал декрет, который уничтожал “католический культ ” и заменял его “культом Разума”. 2300 католических церквей были при этом обращены в “Храмы Разума”.

В местных коммунах отдельные кучки особенно рьяных якобинцев, не посвященных в высшую политику, врывались иногда в синагоги, уничтожая Тору и книги, но лишь к 1794 году революционно-атеистическая логика заставила наконец и сверху поставить вопрос об уничтожении не одного католицизма, а также еврейства.

Тут, однако, евреев выручил 9 Термидора 1794 года. Робеспьер пал и казнен. Восторжествовали умеренные элементы. Вопрос о запрещении еврейства сам собой упразднился, а Конституция III года Республики дала евреям равноправие .

Из всего хода событий видно, какую могущественную поддержку успели себе они подготовить в революционной Франции. Крушение постигло христианские алтари и королевский трон, но евреев отстояли - то молчанием, то низвержением “тирана” (Робеспьера) - и привели к эмансипации,

Это была заря еврейской так называемой свободы. Постепенно она стала распространяться по другим странам, разносимая революционными штыками и картечью. Не сразу все это делалось, но так называемая эмансипация евреев была поставлена на всю мощь “современной” государственности, так что практическое осуществление равноправия было для разных стран лишь вопросом времени.

При этой эмансипации евреи приобрели, однако, более чем равноправность: они стали привилегированным сословием или нацией, так как, получая все права граждан каждой страны, они всюду сохранили свою религиозную общину, которая, по существу, есть гражданская.

Основная идея революционного государственного строения требовала, чтобы в государстве не было никаких частных обществ или союзов. Корпорации ремесленные, когда-то подорвавшие евреев, были уничтожены во Франции, и рабочие не могли в течение нескольких десятков лет добиться права на профессиональные союзы. Но община евреев была сохранена.

Правда, Наполеон побаивался евреев. Однако он в 1806 году собрал еврейский Синедрион, со всеми его принадлежностями: был на нем наси - председатель - и два главных члена - аб бет дин (то есть председатель суда) и хахам (представитель раввината). Всех членов, кроме председателя, было 71.

Синедрион должен был выработать устройство французских евреев (система Консисторий, главной и местных), которое приблизительно остается таковым и до сих пор. Эта организация имела своей официальной целью надзор над евреями, но такой надзор в действительности был лишь восстановлением особенного еврейского самоуправления.

Так складывалась “эмансипация” повсюду. Везде евреи получали местные права и сохраняли свою внутреннюю сплоченность и самопомощь. Мало того, никакие законы не могли предотвратить и международной связи еврейства.

Она иногда проявлялась даже явно, как в “Кол Изроэль Хаберим” (Alliance Israelite Universelle), хотя многие законодательства воспрещают обществам и союзам своих граждан быть в связи с иностранными. Для евреев получилось положение чрезвычайной привилегированности. Впервые за историю голусы они получили большие права, нежели местные граждане стран рассеяния. Понятно, что каковы бы ни были дальнейшие цели воскресения Израиля, страны новой культуры и государственности становятся с тех пор опорным пунктом еврейства.

Лев Тихомиров

РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ ИСТОРИИ

М. Смолин. Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова

Предисловие

Отдел I. Духовная борьба в истории

1. Философия истории и религия

2. Цели жизни и религиозное знание

3. Богоискание и Откровение

4. Приближение к Личному Богу и идея Царствия Божия

5. Удаление от Бога Создателя и автономность человека

6. Историческое развитие основных религиозно-философских идей

Отдел II. Языческая эпоха

7. Общий характер язычества

8. Распыление Божества в природе

9. Принижение понятия о божестве

10. Нравственное влияние язычества

11. Мистика

12. Языческая философия бытия

13. Тенденция безрелигиозности

14. Богоискание классического мира

15. Эволюционные потенции идеи язычества

Отдел III. Откровение Сверхтварного Создателя

16. Избрание Израиля

17. Воспитание и падение Израиля

18. Миссия Израиля

19. Новозаветное Откровение

20. Самобытность христианского учения о Боге Слове

21. Легенда христианского эзотеризма

Отдел IV. Синкретические учения

22. Значение синкретизма

23. Гностицизм

24. Внехристианский синкретизм (герметизм, новоплатонизм, манихейство)

25. Появление Каббалы

26.Каббалистическое мировоззрение

27. Практическая Каббала

28. Общее значение Каббалы

Отдел V. Христианская эпоха

29. Новое Откровение. Жизнь во Христе

30. Победа христианства

31. Выработка догмата

32. Церковь и монашество

33. Христианская государственность

34. Принудительный элемент в истории христианства

35. Христианская культура

Отдел VI. Ислам

Отдел VII. Новозаветный Израиль

41. Судьба евреев "голусы" (рассеяния)

42. Еврейское созидание царства Израиля

43. Евреи в христианском мире

44. Евреи в Турции

45. Эпоха еврейской равноправности, или Эмансипация евреев

46. Организация и правительство евреев

47. Два Израиля

Отдел VIII. Тайные учения и общества

Отдел IX. Воскресение языческой мистики и экономический материализм

Отдел X. Завершение круга мировой эволюции

63. Эсхатологическое учение

64. Общий характер созерцаний и откровений

65. Ветхозаветные пророчества

66. Тысячелетнее Царство (хилиазм)

67. Семь новозаветных эпох

68. Начало новозаветной истории

69. В пустыне мира

70. Об "отступлении", о "задерживающем" его и о Жене прелюбодейной

71. Последние времена

Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова

Имя выдающегося мыслителя Льва Александровича Тихомирова (1852 - 1923) все еще остается загадкой для русского общества. А многим оно и вовсе не знакомо.

Все это время Л. А. Тихомирову приходилось скитаться по России. Осенью 1882 года, желая избежать ареста, он уезжает за границу - сначала в Швейцарию, а затем во Францию. Здесь весною 1883 года он вместе с Лавровым начинает издавать Вестник "Народной воли". Оказавшись в республиканской "передовой" Франции и насмотревшись на парламентские скандалы, ознакомившись с деятельностью партийных политиканов, Л. А. Тихомиров начинает пересматривать свои политические взгляды. "Отныне, - пишет он в 1886 году, - нужно ждать всего лишь от России, русского народа, почти ничего не ожидая от революционеров... Сообразно с этим, я начал пересматривать и свою жизнь. Я должен ее устроить так, чтобы иметь возможность служить России так, как мне подсказывает мое чутье, независимо ни от каких партий" (Воспоминания Льва Тихомирова. М., 1927).

Параллельно с политическими переменами в самосознании Л. А. Тихомирова происходили и религиозные изменения. Теплохладное отношение к вере сменилось горячим желанием возродить в себе православного человека, что укрепляло в нем сознательное решение порвать с революцией. Однажды открыл он Евангелие на строках: "И избавил его от всех скорбей его, и даровал мудрость ему и благоволение царя Египетского фараона". Снова и снова открывал Евангелие Лев Александрович, и каждый раз перед ним возникали все же евангельские строки. У Тихомирова постепенно созревала мысль о том, что Бог указывает ему путь - обратиться к Царю с просьбой о помиловании.

1888-й - переломный год. Недавний революционер пишет и издает брошюру "Почему я перестал быть революционером", которой разрывает отношения с миром революции и говорит о своем новом мировоззрении. Его целью становится возвращение на родину. 12 сентября 1888 года Л. А. Тихомиров подает на Высочайшее Имя просьбу о помиловании и разрешении вернуться в Россию, что и было ему даровано Высочайшим повелением от 10 ноября 1888 года.

Лев Тихомиров Религиозно-философские основы истории

М. Смолин. Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова

Предисловие

Отдел I. Духовная борьба в истории

1. Философия истории и религия

2. Цели жизни и религиозное знание

3. Богоискание и Откровение

4. Приближение к Личному Богу и идея Царствия Божия

5. Удаление от Бога Создателя и автономность человека

6. Историческое развитие основных религиозно-философских идей

Отдел II. Языческая эпоха

7. Общий характер язычества

8. Распыление Божества в природе

9. Принижение понятия о божестве

10. Нравственное влияние язычества

11. Мистика

12. Языческая философия бытия

13. Тенденция безрелигиозности

14. Богоискание классического мира

15. Эволюционные потенции идеи язычества

Отдел III. Откровение Сверхтварного Создателя

16. Избрание Израиля

17. Воспитание и падение Израиля

18. Миссия Израиля

19. Новозаветное Откровение

20. Самобытность христианского учения о Боге Слове

21. Легенда христианского эзотеризма

Отдел IV. Синкретические учения

22. Значение синкретизма

23. Гностицизм

24. Внехристианский синкретизм (герметизм, новоплатонизм, манихейство)

25. Появление Каббалы

26.Каббалистическое мировоззрение

27. Практическая Каббала

28. Общее значение Каббалы

Отдел V. Христианская эпоха

29. Новое Откровение. Жизнь во Христе

30. Победа христианства

31. Выработка догмата

32. Церковь и монашество

33. Христианская государственность

34. Принудительный элемент в истории христианства

35. Христианская культура

Отдел VI. Ислам

Отдел VII. Новозаветный Израиль

41. Судьба евреев "голусы" (рассеяния)

42. Еврейское созидание царства Израиля

43. Евреи в христианском мире

44. Евреи в Турции

45. Эпоха еврейской равноправности, или Эмансипация евреев

46. Организация и правительство евреев

47. Два Израиля

Отдел VIII. Тайные учения и общества

Отдел IX. Воскресение языческой мистики и экономический материализм

Отдел X. Завершение круга мировой эволюции

63. Эсхатологическое учение

64. Общий характер созерцаний и откровений

65. Ветхозаветные пророчества

66. Тысячелетнее Царство (хилиазм)

67. Семь новозаветных эпох

68. Начало новозаветной истории

69. В пустыне мира

70. Об "отступлении", о "задерживающем" его и о Жене прелюбодейной

71. Последние времена

@ Публикация редакции журнала "Москва". 1997 год.

Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова

Имя выдающегося мыслителя Льва Александровича Тихомирова (1852- 1923) все еще остается загадкой для русского общества. А многим оно и вовсе не знакомо.

К социальным проблемам завлекавшим внимание Л.А. Тихомирова еще в эпоху революционную прибавился, после глубокого духовного преображения, интерес к метафизическим вопросам, которые в свою очередь перестроили всю систему его политических представлений с гуманистической доминантой на теистическую.

В этом новом религиозном мировоззрении и Церковь, и государство являлись промыслительными творениями Создателя, где и сама человеческая история развивалась при непосредственном участии Вседержителя, а потому требовала смены приоритетов для изучающего ее.

«Мы, - писал Л.А. Тихомиров, - для самих себя должны внимательнее всего, бережнее всего, охранять неприкосновенность Божественного авторитета. Это нам нужно для того, чтобы наше общество и государство могли иметь высокую личность, способную к тому внутреннему самоуправлению, которое есть основа свободы общественной и государственной. Предавая Бога, - мы предаем себя. И потому-то вся дальнейшая судьба России зависит от того, поймут ли у нас сделанную ошибку и станут ли твердо на охрану Божественного авторитета? С этим все остальное само-собой придет, без этого все погибнет».

Мировоззрение проникнутое религиозным смыслом бытия сформировало у Л.А. Тихомирова особую и основательно продуманную государственно-правовая систему «этического монархизма», суть которой была выражена формулой - «Верховная Власть, ограничена содержанием своего собственного принципа ». Посвятив тридцать лет своей жизни изучению монархической государственности Л.А. Тихомиров всегда указывал на религиозно-нравственный элемент, как на важнейшее содержание монархического принципа властвования.

Москва, Издательство «ФИВ» 2012 г. – 808 с.

ISBN 978-5-91399-002-0

Лев Тихомиров - Религиозно-философские основы истории - Содержание

Смолин М. Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова

ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ Духовная борьба в истории

Глава I Философия истории и религия

Глава II Цели жизни и религиозное знание

Глава III Богоискание и откровение

Глава IV Приближение к Личному Богу и идея Царствия Божия

Глава V Удаление от Бога Создателя и автономность человека

Глава VI Историческое развитие основных религиозно-философских идей

Примечания

ОТДЕЛ ВТОРОЙ Языческая эпоха

Глава VII Общий характер язычества

Глава VIII Распыление божества в природе

Глава IX Принижение понятия о Боге

Глава Х Нравственное влияние язычества

Глава XI Мистика

Глава XII Языческая философия бытия

Глава XIII Тенденция безрелигиозности

Глава XIV Богоискание классического мира

Глава XV Эволюционные потенции идеи язычества

Примечания

ОТДЕЛ ТРЕТИЙ Откровение Сверхтварного Создателя

Глава XVI Избрание Израиля

Глава XVII Воспитание и падение Израиля

Глава XVIII Миссия Израиля

Глава XIX Новозаветное Откровение

Глава XX Самобытность христианского учения о Боге Слове

Глава XXI Легенда христианского эзотеризма

Примечания

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ Синкретические учения

Глава XXII Значение синкретизма

Глава XXIII Гностицизм

Глава XXIV Внехристианский синкретизм (герметизм, новоплатонизм, манихейство)

Глава XXV Появление Каббалы

Глава XXVI Каббалистическое мировоззрение

Глава XXVII Практическая Каббала

Глава XXVIII Общее значение Каббалы

Примечания

ОТДЕЛ ПЯТЫЙ Христианская эпоха

Глава XXIX Новое Откровение. Жизнь во Христе

Глава XXX Победа христианства

Глава XXXI Выработка догмата

Глава XXXII Церковь и монашество

Глава XXXIII Христианская государственность

Глава XXXIV Принудительный элемент в истории христианства

Глава XXXV Христианская культура

Примечания

ОТДЕЛ ШЕСТОЙ Ислам

Глава XXXVI Пророк ислама

Глава XXXVII Основной характер ислама

Глава XXXVIII Сторонние прослойки в исламе

Глава XXXIX Экзотеризм и эзотеризм ислама

Глава XL Религия земного господства

Примечания

ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ Новозаветный Израиль

Глава XLI Судьбы евреев «голусы» (рассеяния)

Глава XLII Еврейское созидание царства Израиля

Глава XLIII Евреи в христианском мире

Глава XLIV Евреи в Турции

Глава XLV Эпоха еврейской равноправности, или эмансипация евреев

Глава XLVI Организация и правительство евреев

Глава XLVII Два Израиля

Примечания

ОТДЕЛ ВОСЬМОЙ Тайные учения и общества

Глава XLVIII Тайные общества как орудие религиозной борьбы

Глава XLIX Измаилиты и «ассасины»

Глава L Орден храмовников

Глава LI Тамплиерство и франк-масоны

Глава LII Строители царства человеческого

Глава LIII Организация и идеи франк-масонства

Глава LIV Политическая роль масонства

Примечания

ОТДЕЛ ДЕВЯТЫЙ Воскресение языческой мистики и экономический материализм

Глава LV Рационализм на службе мистики

Глава LVI Нашествие духов, магов и адептов

Глава LVII Учение оккультизма

Глава LVIII Достоверны ли источники оккультного познания?

Глава LIX Христианская духовная жизнь

Глава LX Устойчивость основных мировоззрений

Глава LXI Атеистическое воплощение религиозного идеала

Глава LXII Социалистический строй и сверхчувственное бытие

Примечания

ОТДЕЛ ДЕСЯТЫЙ Завершение круга мировой эволюции

Глава LXIII Эсхатологическое учение

Глава LXIV Общий характер созерцаний и откровений

Глава LXV Ветхозаветные пророчества

Глава LXVI Тысячелетнее Царство (хилиазм)

Глава LXVII Семь новозаветных эпох

Глава LXVIII Начало новозаветной истории

Глава LXIX В пустыне мира

Глава LXX Об «отступлении», о «задерживающем» его и о жене прелюбодейной

Глава LXXI Последние времена

Примечания

ПРИЛОЖЕНИЕ

№ 20 Египет, Халдея, Персия, друиды

№ 19 Индуизм, веданта, буддизм

№ 18 Греция

№ 15 О логосе

№ 14 A. Franck. LaKabbaleФилон

№ 12 Тамплиеры, масоны

№ 11 Сомнамбулизм, гипноз и мистика

№ 17 Оккультизм, эзотеризм

Лев Тихомиров - Религиозно-философские основы истории - Глава I Философия истории и религия

В философском познании мы стремимся уяснить себе внутренний смысл процесса нашего изучения, и эта задача в отношении истории человечества приводит нас к привнесению религиозной точки зрения в область наблюдения исторических событий. Историческая наука даст нам сведения о том, каким путем и под влиянием каких внешних условий развивалось человечество. Но одно внешнее познание внешнего хода явлений не способно удовлетворить наших запросов в отношении такой эволюции, в которой проявляется человеческий дух, сознание, личность. К вопросу о смысле такого процесса неизбежно [приводят] те же запросы, которые являются перед нами в отношении нашей личной жизни. Человек спрашивает себя: зачем он явился на свет, с чем уйдет из него, что связывает начало жизни, ее течение и ее конец? Эти вопросы становятся пред нами и при размышлении о коллективной жизни людей. Жизнь личная и жизнь коллективная так тесно между собою связаны, что мы не можем их понимать без освещения жизни личной общественными условиями и общественных условий - свойствами личности.

Отказываясь от этого, мы должны были бы прийти к заключению, что история совершенно не имеет разумного смысла, то есть целей своего начала, средины и конца. Она превращается в бездушный процесс природы, в котором мы кое-как можем прослеживать лишь последовательность причин и следствий, неизвестно зачем начавшихся и неизвестно к чему приводящих, и, во всяком случае, чуждых сознательной преднамеренности. Но с таким воззрением сознательно живущая личность не может примириться. Даже опуская обессилевшие руки при неудачах схватить смысл событий, мы не успокаиваемся надолго на этом познавательном отчаянии, и при малейшей возможности найти какие-нибудь данные для суждения человечество снова устремляется к вечному вопросу о целях жизни, целях истории.

Это упорство нашего сознания вполне законно, ибо, примиряясь с невозможностью понять цели жизни, мы осудили бы себя на бессознательность существования, а потому должны были бы отказаться от всего высокого в своей личности и признать, что нет различия между высоким и низким. Вопрос о том, что высоко и благородно, а что низко и гнусно, всецело зависит от целей жизни. То, что для одних целей было бы высоко, - для других целей придется признать нелепым. Оценку своей личности и свою выработку мы можем производить только применительно к тем или иным целям мировой жизни, и если их нет или если мы их не знаем, то нет и личной осмысленной жизни, нет, стало быть, именно того, из-за чего стоит жить.

А потому-то человечество никогда не было способно примириться с незнанием целей жизни личной и мировой, совершенно неразделимых. Люди всегда встряхивались после моментов познавательного отчаяния, и это выходит тем естественнее, что признание недоступности для нас целей жизни в действительности совершенно необоснованно и является только вследствие произвольного предположения, будто бы мы имеем единственный способ познавания - именно основанный на показаниях органов наших внешних чувств. Но мы, кроме этого знания, которое называется посредственным (получаемым посредством органов внешних чувств), имеем еще внутреннее познание, которое называется непосредственным, то есть получаемым без посредства этих органов.

Внешнее предметное познание, замечает П. Е. Астафьев{1}, говорит нам не о внутреннем существе предмета, но лишь о том, как он определяется внешними отношениями к тому, что вне его... Но все ли наше знание таково? Все ли, что мы действительно знаем и что нам жизненно необходимо знать, дано нашей мысли под условием внешней и безотносительной к нам предметности, познаваемой нами только по частям, во внешнем явлении, феноменально и критически? Например, не под этим условием нам даны наше собственное существо, наше собственное «я», наша собственная воля, движущие причины, конечные цели, начала и идеалы... Все это мы знаем по существу, внутренне, непосредственно. Без такого непосредственного знания о нашем внутреннем мире была бы невозможна и воля, не было бы и нашего «я». Знание субъекта о самом себе черпается им исключительно из внутреннего мира, данного внутреннему опыту, и никакое знание внешних объектов и их внешних отношений к этому знанию ничего не может прибавить.

Я не считаю возможным принимать термины «знание по существу» и «знание феноменальное», которыми пользуется П. Е. Астафьев. Но вопрос тут поставлен совершенно правильно. Мы имеем два способа познания: внешний и внутренний. Познание внутреннее есть основное. Без него мы не могли бы придавать никакого реального значения и познанию внешнему. Наше «я», наше сознание, воля - все это познается лишь внутренним восприятием. И если в мире есть сознание, воля и чувство, то мы их можем познавать только тем же способом, каким познаем свое «я», то есть исходя из внутреннего психического восприятия. И это приводит нас к привнесению религиозной идеи к задачам познания.

Религиозная идея состоит в признании связи человека с тем Высшим сознательным и волящим элементом мира, который мы называем Божественным и в котором, в силу присутствия в нем сознания и воли, можем искать цели жизни мира. Внутреннее сознание человека говорит, что подобно тому, как мы познаем свою личность непосредственно, мы можем тем же непосредственным восприятием познавать и Божество. Подобно тому, как в самопознании происходит единение познающего субъекта с познавательным объектом, - так в познании Божества может происходить единение познающего субъекта (то есть человека) с познавательным объектом (Богом).