Усиление империи. Тутмос III

Последний азиатский поход Тутмоса III был необходим не для захвата новых земель, а для того, чтобы приструнить жителей уже присвоенных территорий. Сирийские города — в первую очередь, Тунип и Кадеш — охватило восстание, которое Тутмосу в срочном порядке нужно было подавить.

Армию Тутмос возглавил самолично. Сначала египтяне решили ударить по Тунипу, расположенному севернее: так войско фараона смогло бы разделить взбунтовавшиеся города, не дать им действовать сообща. К тому же, князь Тунипа считался наиболее авторитетным среди остальных городских глав, поэтому разгром его города мог бы охладить был остальных восставших.

Погребальная камера Тутмоса III

Однако так просто все было только на словах. На деле же осада Тунипа длилась несколько месяцев. Завершилась она осенью, поэтому предприимчивые египетские солдаты не только разграбили город, но и собрали урожай в его окрестностях. Отныне Кадеш оставался без возможной поддержки со стороны другого сильного сирийского города, чем и решил воспользоваться Тутмос.

Прежде чем подойти к Кадешу, фараон атаковал три города неподалеку от него. После этого пришел черед и самого Кадеша, города только воссозданного — за девять лет до описываемых событий Кадеш уже подвергался нападению египтян, которые буквально сравняли его с поверхностью земли.

Правитель города решил действовать хитростью: дождавшись приближения колесниц фараона, он направил им навстречу одну из лучших своих лошадей, дабы внести смуту в их ряды. Впрочем, затея успехом не увенчалась. Как узнали исследователи из истории, описанной в гробнице Аменемхеба, ближайшего сподвижника фараона, сам Аменемхеб на своих двоих (!) бросился в погоню за резвой кобылицей, поймал ее, пронзил лошади живот, отрезал хвост и доставил Тутмосу. Затем Аменемхеб возглавил отряд, в конце концов взявший Кадеш приступом.

Статуя Тутмоса III в Музее истории искусств (Вена)

Последний азиатский поход Тутмоса III помог ему наголо разбить восставших и укрепить и без того существовавшую на сирийских и финикийских землях власть египтян. Важнейшие города бунтовщиков — Тунип и Кадеш — оказались в руинах.

Благодаря многочисленным походах Тутмоса Египет разросся до таких размеров, что историки, подробно изучающие правление этого фараона, даже называют его «Наполеоном Древнего мира». Например, археолог Джеймс Генри Брэстед писал: «Его личность более индивидуальна, чем личность всякого иного царя Раннего Египта, исключая Эхнатона… Гений, проявившийся в некогда скромном жреце, заставляет нас вспомнить Александра и Наполеона. Тутмос создал первую подлинную империю и является поэтому первой мировой личностью, первым мировым героем… Его царствование знаменует эпоху не только в Египте, но и на всем Востоке, известном в то время. Никогда раньше в истории не владел один человек судьбами такой обширной нации и не придавал ей такого централизованного, прочного и в то же время подвижного характера, что в течение многих лет её влияние переносилось с неизменной силой на другой континент, запечатлеваясь там, как удар искусного мастера тяжеловесным молотом по наковальне; следует при этом добавить, что молот был выкован собственноручно самим Тутмосом».

Фараон Тутмос III. Около 1460 г. до Р. Х.
Изображение перепечатывается с сайта
http://slovari.yandex.ru/

Полководец

Тутмос III (правил ок. 1525-1473 годов до н. э.), египетский фараон, полководец. С 1503 году вёл завоевательные войны; за время своего правления совершил ряд походов, гл. образом в Палестину и Сирию. В истории известен как первый полководец, осуществлявший наступление по заранее намеченному плану. Характерной чертой его военного иск-ва было стремление не распылять своих сил, а наносить последовательные и сосредоточенные удары по наиболее важным стратег, пунктам пр-ка. Располагая довольно многочисл. (до 20 тыс. чел.) и хорошо организованной армией, Тутмос III в 1492-1491 годах до н.э. нанёс поражение Митанни (древнее гос-во в Сев. Месопотамии) и захватил его земли к 3. от Евфрата, одержал победы при Мегиддо, Кадете, Кархемише и др. (см. Египет Древний). В результате победоносных походов Т. III Египет расширил свои границы и превратился в крупнейшее гос-во. В зависимость от Египта попали Ливия, Ассирия, Вавилония, Хеттское царство и о. Крит, платившие ему дань.

Использованы материалы Советской военной энциклопедии. Том 8: Ташкент – Ячейка стрелковая. М. 1980.

Египетский фараон

Тутмес III - сын Тутмеса II, шестой фараон XVIII династии (1525-1491 гг. до н.э.). В течение двадцати двух лет был соправителем своей мачехи Хатшепсут, но реальной власти не имел. Став единовластным правителем Египта в 1503 г., Тутмес III уничтожил память о Хатшепсут. С его восшествия на престол закончился краткий мирный период, началась эпоха великих завоевательных походов.
Первый свой поход Тутмес III совершил в Переднюю Азию. Причиной этого похода явилось восстание сирийских городов, образовавших враждебную Египту коалицию во главе с правителем города Ка-деш. Сирийцы сконцентрировали свои силы у города Мегид-до. Чтобы неожиданно напасть на них, Тутмес III двинулся к Мегиддо кратчайшим, но наиболее трудным путем, который лежал через труднопроходимый горный перевал. В египетской летописи говорится: "И пошел он сам впереди войска своего, указывая путь каждому человеку. И лошадь шла за лошадью, и его величество был во главе войска своего". Преодолев перевал, египтяне оказались вблизи неприятельского лагеря. Наследующее утро началась кровопролитная битва. Фараон лично повел войско в атаку, управляя боевой колесницей. Сирийцы не сумели оказать должного сопротивления и бросились бежать. Вместо того чтобы преследовать бегущего противника до полного уничтожения, египтяне занялись грабежом вражеского лагеря и сбором брошенного на поле битвы оружия. Это позволило сирийцам укрыться в Ме-гиддо. Взять город штурмом не удалось, так как египтяне в те времена не умели штурмовать крепости; началась длительная осада. Целых семь месяцев войско Тутмеса III простояло у стен Мегиддо. Наконец измученный голодом и жаждой город сдался. Тутмесу III досталась огромная добыча, которую он отправил в Египет, а сам двинулся дальше, на север. Его войско дошло до южных склонов Ливанских гор, захватив по пути несколько городов и множество селений. Чтобы закрепиться на захваченной территории, Тутмес III оставил в городах сильные гарнизоны и возвел крепость, которой дал название "Тутмес, связывающий иноземцев".
Впоследствии Тутмес III ежегодно водил войско в Сирию. Он захватил ряд крупных городов, среди которых были Кадеш, Халпу и Кархемиш. Ему также удалось завоевать значительную часть Финикии и таким образом укрепиться на восточном побережье Средиземного моря. В городе Библ по приказу фараона был построен многочисленный флот. На больших повозках, запряженных волами, корабли были доставлены на Евфрат, и Тутмес III со своим войском поплыл вниз по течению реки. Достигнув пределов Митанни, египтяне стали захватывать и разорять митаннийс-кие города и селения. Митан-нийцы пробовали оказать сопротивление, но были разбиты в нескольких сражениях и отошли далеко за Евфрат.
Тутмес III воевал также и в южном направлении, в Нубии. Он продвинулся до четвертого нильского порога. В результате его завоевательных походов Египет превратился в могущественную мировую державу, протянувшуюся с севера на юг на 3500 км. В Египет стекались огромные богатства. Тутмес III щедро раздавал своим воинам боевые награды, земли и рабов. Значительная часть добычи оседала в храмах, прежде всего в храме Амона-Ра в Фивах, так как воинственный фараон нуждался в поддержке жречества.
Тутмес III умер на 54-м году правления, передав власть своему сыну Аменхетепу II.

Использованы материалы кн.: Тиханович Ю.Н., Козленко А.В. 350 великих. Краткое жизнеописание правителей и полководцев древности. Древний Восток; Древняя Греция; Древний Рим. Минск, 2005.

Тутмос III, царь Египта Древнего 18-й династии, правивший в 1490-1436 гг. до Р. Х.

Тутмос III, один из самых известных фараонов-завоевателей в истории Древнего Египта, был побочным сыном Тутмоса II от наложницы Исиды. При жизни отца он занимал весьма скромное положение в общегосударственном храме Амона в Фивах. Но когда старый фараон умер, Тутмос без всяких затруднений был возведен жрецами на престол. Однако вся реальная власть над страной сразу сосредоточилась в руках его тетки-мачехи царицы Хатшепсут, которая в течение 20 лет самодержавно правила Египтом, оставив своему пасынку-племяннику только номинальные права. Значение Тутмоса в эти годы было настолько ничтожным, что сановники даже не являлись к нему с докладами. Только смерть Хатшепсут вернула Тутмосу подобающее значение. Завладев после двух десятилетий вынужденного бездействия верховной властью, он постарался уничтожить всякую память о своей мачехе. Имя Хатшепсут было стерто с ее памятников. Воздвигнутые ею великолепные обелиски Тутмос велел застроить каменной стеной. Ее роскошные статуи в поминальном храме Дейль-эль-Бахри были низвергнуты и разбиты. Даже имена приближенных и сподвижников Хатшепсут стерли из многих надписей. Но главное заключалось даже не в этом - Тутмос в корне изменил внешнюю политику. Если его мачеха правила в мире и спокойствии, то он провел все свое царствование в тяжелых завоевательных войнах. (О наружности величайшего из древнеегипетских завоевателей можно составить представление по его мумии и изваяниям. Это был невысокий, коренастый человек, с низким лбом, большим ртом, полными губами, резко очерченным подбородком и орлиным носом. Он был очень силен и страстно любил охоту. Будучи до мозга костей солдатом, фараон не был, однако, вовсе чужд наукам и искусству.)

Уже в 1468 г. до Р. Х. Тутмос совершил свой первый поход в Палестину. Благодаря подробной надписи на стене Карнакского храма Амона мы знаем о всех перипетиях этой войны. Выступив из пограничной крепости Джару, египетское войско через десять дней достигло Газы, а затем потратило еще семь дней на движение через пустыни до местечка Ихем. Здесь Тутмос узнал, что сирийские цари под главенством правителя Кадеша составили против него сильную коалицию и что их объединенное войско находится неподалеку от мощной крепости Мегиддо. Фараон мог пройти к этому городу тремя дорогами. Прямой путь вел через горный хребет Кармиль и представлял собой узкую тропу. Два других пути пролегали соответственно к северу и югу от гор. На совете военачальники предлагали Тутмосу избрать одну из обходных дорог, но фараон отверг этот благоразумный совет, боясь прослыть у неприятеля трусом. Поклявшись пойти прямым путем, он предложил соратникам право выбора - следовать за ним или пробираться обходными дорогами. Все предпочли остаться с царем. Переход через горы, как и следовало ожидать, оказался опасным, - египетское войско растянулось на узких тропах на полдня пути. Одним смелым ударом сирийцы могли бы нанести ему полное поражение. Но они не решились на это и беспрепятственно пропустили египтян на равнину перед Мегиддо. На другой день состоялась решительная битва. Причем после первого же натиска египтян сирийцы бежали, бросив коней и колесницы. Тутмос велел окружить Мегиддо стеной и начал трудную осаду, продолжавшуюся семь месяцев. Наконец, исчерпав все возможности для обороны, сирийцы сдались. Победителям досталась огромная добыча. Всех горожан фараон обратил в рабов и велел гнать их в Египет. Но с пленными царьками он обошелся довольно милостиво - принял от них клятву верности и распустил по домам. Разрушив город, победители с триумфом возвратились в Фивы.

Первый поход был только прелюдией к новым завоеваниям. Чтобы укрепить свою власть в Сирии, Тутмос должен был чуть ли не каждый год снаряжать туда все новые и новые экспедиции. Каждая из них имела определенную цель. В 1461 г. до Р. Х. египтяне взяли крепость Уарчет. В 1460 г. до Р. Х. был в первый раз захвачен Кадеш. В 1459 г. до Р. Х. пал финикийский город Уллаза. В 1457 г. до Р. Х. Тутмос подступил к Каркемишу и разгромил на западном берегу Евфрата сильное войско сирийцев, союзниками которых были митаннийцы. Вслед за тем египтяне завладели твердыней Каркемиша. Для продолжения войны фараону нужны были корабли. Большое количество их срочно построили из ливанского кедра в Финикии и на повозках, запряженных быками, привезли к Евфрату. Однако, переправившись на другой берег, Тутмос уже не нашел там митаннийцев - они в ужасе бежали. "Ни один из них не смел оглянуться, - писал Тутмос, - но бежали дальше, как стадо степной дичи". Посадив войско на корабли, фараон двинулся вниз по реке, разрушая города и селения. "Я зажег их, мое величество превратило их в развалины, - писал Тутмос. - ?Я забрал всех их людей, увезенных пленниками, их скот без числа, а также их вещи, я отобрал у них жито, я вырвал их ячмень, я вырубил все их рощи, все их плодовые деревья". На обратном пути у города Ния, западнее Евфрата, Тутмос во время большой охоты на слонов едва не погиб. В 1455 г. до Р. Х. произошла новая битва с царем Митанни у города Араны. Тутмос лично вдохновлял воинов. Не выдержав натиска египтян, митаннийцы дрогнули и бежали к городу, бросив коней и колесницы. Оплотом недовольных в Сирии после этого некоторое время оставался Кадеш, вторично взятый египтянами только в 1448 г. до Р. Х. С падением этой сирийской твердыни власть египтян распространилась на всю страну.

Во все время сирийских войн Нубия оставалась спокойной. Только один раз - в 1440 г. до Р. Х. - Тутмос совершил поход на юг и наложил дань на эфиопские племена, которые жили вплоть до 4-х нильских порогов. К концу царствования этого фараона Египет достиг наивысшего в своей истории могущества и стал на короткий срок самой значительной державой Древнего мира. Богатую дань Тутмосу слали не только покоренные нубийцы, ливийцы и сирийцы, но также цари Вавилонии, Ассирии, хетты и жители расположенной на берегу Красного моря страны Пунт. Огромное количество пленных и стекавшиеся отовсюду подати позволили Тутмосу развернуть обширное строительство. Величественные храмы сооружались в его царствование не только в Египте, но и далеко за его пределами - в Эфиопии, Сирии и Палестине.

Использованы материалы книги К.Рыжов. Все монархи мира. Древний Восток. М., "Вече". 2001.

Завоевательные войны Тутмоса III

Немедленно после смерти Хатшепсут, на 22-м году своего царствования, Тутмос III двинул свои войска в Палестину и Сирию. У Мегиддо, в Северной Палестине, путь ему преградили союзные сирийско-палестинские правители. Душою союза был правитель сирийского города Кадеша (Кинзы). Наперекор уговорам своих сподвижников избрать обходный путь Тутмос, боясь прослыть у врагов трусом, вышел к Мегиддо прямо через ущелье, такое узкое, что воины и кони должны были следовать по нему гуськом. Неприятель, стоявший против выхода из ущелья, не осмелился напасть на египтян, когда те друг за другом выходили на равнину. Возможно, союзники боялись покинуть своё расположение у города. Фараон также не намеревался предпринимать неожиданное нападение. По просьбе военачальников он подождал, пока из ущелья не вышло всё войско, затем с полудня до вечера шёл по равнине к ручью, у которого расположился на ночлег. Разразившаяся утром битва кончилась быстро. Случайное скопище сирийско-палестинских дружин под начальством многочисленных вождей не устояло перед натиском египетского войска и бежало в город. Но тут египтяне, к досаде фараона, не использовали создавшегося положения. Неприятель бросил стан и колесницы, и египетское войско, занявшись грабежом, не ворвалось за беглецами в город. Понадобилась затем семимесячная осада, чтобы город Мегиддо сдался.

Расправиться с Кадешем фараону удалось не раньше чем через 20 лет после этого.

Войну в те времена удобно было вести только летом, когда погода стояла благоприятная и прокорм войска, проводившийся за счёт чужих урожаев, не доставлял хлопот. Походы в Палестину и Сирию следовали один за другим: за 20 лет, между 22-м и 42-м годами своего царствования, Тутмос III совершил их не менее 15, упорно закрепляя за собою завоёванное и занимая всё новые и новые города и области. Но египетское войско плохо умело брать укреплённые города. Нередко оно отходило ни с чем, предавая всё вокруг себя опустошению. Так было и с Кадешем, пока, наконец, в один из последних походов египтяне не ворвались в него через пролом в стене. Северной границей походов Тутмоса III был, по-видимому, город Каркемиш на Евфрате, на стыке Сирии, Месопотамии и Малой Азии.

Овладение Сирией не могло не повести к столкновению с царством Митанни, расположенным в Северной Месопотамии. Это царство, стоявшее тогда на вершине своего могущества, притязало на Сирию. В Митанни видели оплот в своей борьбе против фараона все сирийские государства. Принудив в 33-м году своего царствования уйти за Евфрат митаннийское войско, Тутмос III перевёз сушею построенные в финикийском городе Библе корабли и переправился через реку. Митаннийцы отступили дальше, и Тутмос поплыл вниз по Евфрату, беря города и разоряя посёлки. Новое поражение постигло державу Митанни в 35-м году царствования Тутмоса III. Однако Митанни и после этого продолжало вмешиваться в сирийские дела. Ещё через 7 лет только в трёх городках в области Кадеша, которые Тутмос III взял в 42-м году царствования, стояло свыше 700 митаннийцев с полусотней копей.

Тутмос III воевал и на юге. Держава, создававшаяся им с таким упорством, уже простиралась от северной окраины Сирии до четвёртых порогов Нила.

За достигнутые Тутмосом III рубежи не вышли и его преемники. Эфиопия, Сирия и Палестина платили ежегодную дань. Ливия тоже числилась данницей. С Южного Красноморья прибывали фараону дары. Их везли фараону и посольства со средиземноморских островов. Египетский наместник Сирии и Палестины - «начальник стран северных» - при Тутмосе III считался его доверенным и на островах Средиземного моря. Цари Вавилона, хеттов, Ассирии, вынужденные считаться с чрезвычайно возросшим значением Египта в международных делах, слали фараону почтительные подарки, которые он считал данью. Побеждённых сирийских и палестинских правителей он заново назначал в их города с условием исправного платежа дани. Детей этих правителей брали заложниками в Фивы.

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том I. М., 1955, с.344-346.

Представляя интересы крупной рабовладельческой аристократии, в частности высшего фиванского жречества, которое и раньше выдвигало и поддерживало его, Тутмос III, захватив верховную государственную власть и расправившись со своими врагами, решительным образом возобновил традиционную завоевательную политику Египта. На 22-м году своего царствования он двинул войска в Палестину. В знаменитых «Анналах Тутмоса III», гиероглифический текст которых сохранился на стене Карнакского храма Амона, особенно подробно описан именно этот первый поход Тутмоса III в Палестину и Сирию. Описывая этот поход, придворный летописец Чанани говорит, что его причиной было восстание азиатских племен против Египта.

Тутмос III убивает пленных. Рельеф на пилоне храма Амона в Фивах. Карнак.
Новое царство. XVIII династия.

«Год 22-й, 4-й месяц 2-го сезона, день 25-й. Проходил его величество крепость Джару во время первого победоносного похода [чтобы отбить нападение на] границы Египта при помощи храбрости [при помощи победы, при помощи силы, при помощи правогласия]. Вот во время этих [событий], в течение [ряда] лет азиаты стали грабить. Каждый человек стал сражаться против... Случилось, что другие племена и гарнизоны, находящиеся в городе Шарухене, начали от страны Ирджа до крайней границы [болот] страны открывать путь к восстанию против его величества».

Эта же, очевидно, официальная, версия об оборонительном характере первого похода Тутмоса III в Азию сохранилась и в надписи из Джебель-Баркала, в которой приведены некоторые дополнительные данные.

«Он (Амон. - В. А .) поручил мне иноземные страны Речену во время первого похода, когда они пришли, чтобы приблизиться к моему величеству с миллионами людей, с сотнями тысяч лучших во всех иноземных странах и стояли на своих колесницах в [количестве] 330 вождей, каждый из которых был во главе своего войска».

Весьма возможно, что эта официальная версия об оборонительном характере первого похода Тутмоса III в Азию имела целью поднять воинственный дух египетского войска, отвыкшего от крупных походов в течение длительного мира, царившего в стране во время предшествующего периода. Конечно, истинной причиной возобновления завоевательной политики Египта было стремление к захвату богатств в странах Передней Азии, в первую очередь рабов, необходимых для дальнейшего развития рабовладельческого хозяйства. Не менее важно было для Египта покорить соседние племена Передней Азии, чтобы пробить дорогу в Малую Азию и Месопотамию, что создавало условия для все более широко развивавшейся египетской внешней торговли. Но чтобы сделать эту войну популярной, надо было замаскировать ее истинные захватнические цели. Поэтому одно из обычных восстаний азиатских племен против египетского владычества было представлено в официальных надписях как крупное движение, грозившее повторением азиатского нашествия на мирную и процветающую долину Нила. Это был старый демагогический прием, к которому и раньше прибегали египетские фараоны и их писцы, идеологи рабовладельческой деспотии.

Первый поход Тутмоса III в Сирию имел особенно большое военно-политическое значение. Именно в результате этого похода были разбиты объединенные силы сиро-палестинских князей, образовавших коалицию под главенством князей Мегиддо и Кадеша. Один из наиболее важных опорных пунктов этой коалиции - сильная крепость Мегиддо, которая господствовала над путями, ведущими через Иезреельскую равнину, была взята после битвы под стенами этого города, когда египетскому войску удалось одержать победу над войсками сирийцев. Больше того, Тутмосу III удалось проникнуть и дальше вплоть до Ливана, где он прочно закрепился, захватив богатую добычу. Поэтому первый поход Тутмоса III особенно подробно записан в «Анналах», причем краткая характеристика его повторена и в других текстах Тутмоса III. Очевидно, и самый поход и его описание в официальных документах должны были наглядно показать всем соседним племенам и государствам, что Египет отныне не потерпит никакого сопротивления со стороны соседних племен в своем неуклонном движении па северо-восток, к границам Малой Азии и Месопотамии. Всякое сопротивление рассматривалось египетским фараоном как «восстание» протии египетского владычества, что должно было неизбежно повлечь за собой строжайшее наказание, привести к покорению «восставших» племен и в конечном счете дальнейшему расширению границ Египта. Поэтому в самом начале «Анналов» прямо указывается, что египетское войско в 5-й день 1-го месяца 3-го сезона 23-года выступило из Газы «храбро, мощно, сильно, победоносно, чтобы повергнуть этого презренного врага, чтобы расширить границы Египта, согласно тому, что приказано было его отцом Амоном-Ра, дабы победоносно… схватил он».

Хронологию и маршрут первого похода Тутмоса III можно восстановить по данным, которые приведены в «Анналах». Египетское войско под командой самого фараона выступило в 25-й день 4-го месяца 2-го (зимнего) сезона 22-го года царствования Тутмоса III из пограничной египетской крепости Джару. Весь путь до Газы протяжением в 187,5 км был пройден в 10 дней, как это видно из текста «Анналов»: «Год 23-й, 1-й месяц 3-го сезона, день 4-й, день праздника появления царя. [Прибытие] в город «Владения Правителя» - Гаджату - [имя его в Хару]».

Следовательно, египетское войско на пути из Джару в Газу делало в среднем в день 18,75 км. Медленность продвижения египетского войска в данном случае объясняется трудностью пустынного пути, а также тем, что оно состояло главным образом из пехоты. Ведь в эту эпоху египтяне обладали очень небольшим количеством боевых колесниц. В описаниях добычи, захваченной после боя, в те времена всегда на первом месте ставили коней и колесницы, что ясно указывает на то значение, которое египтяне придавали этим новым для них, чисто азиатским средствам передвижения. Характерно и то, что в надписи из Джебель-Баркала подчеркнуто число колесниц, которым располагали сирийские войска под Мегиддо.

Из Газы египетское войско двинулось на север по направлению к горам Кармила. В «Анналах» упоминается местечко Ихем, которое теперь сопоставляется с Иемма и, как думает Эд. Мейер, находилось севернее Какона, может быть, на месте Телль-эль-Асавира или ес-Самра, у подножья Кармила. Весь путь от Газы до Ихема протяжением в 120 км египетское войско проделало, как полагает Фолкнер, в семь дней, т. е, передвигалось со скоростью 17 км в день. Весьма возможно, что после 17-дневного перехода пришлось устроить стоянку в Ихеме, для того чтобы дать отдых пехоте и в то же время собрать необходимые сведения о расположении войск противника. Поэтому только через пять дней был созван военный совет в Ихеме, о котором довольно подробно говорится в «Анналах».

По словам летописца, «год 23-й, 1-й месяц 3-го сезона, 16-й день - [прибытие] в город Ихем». Очевидно, именно в этот день, находясь приблизительно в 30 км от Мегиддо в местечке Ихем, Тутмос III созвал военный совет для решения вопроса о том, по какому пути следует двинуться дальше, чтобы полностью разбить врага, собравшего свои главные силы в Иезреельской равнине, опираясь на сильную крепость Мегиддо. Рассказ летописца о военном совете в Ихеме содержит интереснейшие сведения об уровне развития тактики и стратегии в древнем Египте в те времена, о наличии военной информации, об организации военного дела, об учете морального фактора и о роли самого Тутмоса III в качестве полководца.

Судя по тексту «Анналов», в которых точно и в то же время образно и красноречиво описывается этот военный совет, «приказал [его величество созвать] совещание с его храбрыми воинами». Очевидно, эта организационная форма «военного совета» или «совещания» в те времена уже существовала и даже была обычной. Право созыва этого «военного совещания» принадлежало, несомненно, самому царю, который не только созывал военный совет, но выступал на нем в качестве главного докладчика и выносил окончательное решение. Поэтому вряд ли можно думать, что этот «военный совет» был остатком или даже пережитком времени военной демократии, когда вожди принуждены были считаться с решениями такого рода советов. Несмотря на то, что предложение фараона шло вразрез с предложениями, которые были высказаны воинами на этом «военном совете», все же фараон принял свое решение вполне самостоятельно и все присутствовавшие с ним согласились. Очевидно, этот «военный совет» был чисто военным учреждением, военно-совещательным органом, в который входили лишь видные воины-аристократы, назначенные царем. Поэтому этот «военный совет» находился под контролем фараона и мог высказывать те или иные соображения по данному вопросу, но право вынесения окончательного решения принадлежало лишь фараону как неограниченному деспоту, обладавшему верховной государственной и в том числе военной властью.

Большой интерес представляет речь Тутмоса III на этом военном совете. Фараон излагает полученные им сведения о передвижениях вражеских войск и, в кратких словах, о намерениях неприятеля дать генеральный бой под стенами Мегиддо. По словам летописца, царь сказал следующее: ««Этот [презренный] враг [правитель] Кадета прибыл и вступил в Мегиддо. Он [там] в этот момент. Он объединил вокруг себя князей [всех] стран, подвластных Египту (буквально: «находящихся на воде Египта», т. е. зависящих от Египта. - В. А .), вместе [с теми, которые расположены вплоть до] Нахарины [и состоят из стран] Хару, Кеду с их лошадьми, их войсками и [их людьми]». И это он сказал, как говорят: «Я буду стоять, чтобы [сражаться с его величеством здесь] в Мегиддо. Скажите мне, [что в сердцах ваших]?»».

Судя по этим словам летописца, египетское главное командование, находясь в Ихеме, у подножья горного хребта Кармил, располагало довольно значительными сведениями относительно войск противника, его передвижений и намерений. Наиболее существенным военно-политическим фактом, который фараон сообщил своим военачальникам, собранным на военный совет в Ихеме, было то, что в Сирии и Палестине образовался большой военный союз правителей отдельных областей и городов во главе с князьями Кадеша и Мегиддо, которые были, очевидно, главными врагами Египта. На это указывает и то обстоятельство, что в известном «Перечне стран Верхнего Речену», разгромленных и покоренных Тутмосом III во время первого сирийского похода, на первом месте упоминаются Кадеш и Мегиддо, причем особенное значение как в этой надписи, так и в других надписях времени Тутмоса III придается тому, что именно в Мегиддо были собраны все войска восставших сиро-палестинских городов и областей, очевидно, находившихся под начальством князя Кадеша.

В словах Тутмоса III на военном совете в Ихеме подчеркнуто важное сообщение царя о том, что правитель Кадеша, или, вернее, войска, находившиеся под его командованием, не только подошли к Мегиддо, но и вступили в эту крепость. Фараон определенно указывает на то, что «он [там] в этот момент». Вместе с ним находились либо в Мегиддо, либо в его непосредственной близости войска его союзников, правителей Сирии и Палестины, ранее подвластных Египту, а теперь восставших против него. В «Анналах» прямо указано, что то были князья Сирии (Хару), вплоть до Нахарины, т. е. «страны рек», очевидно, Верхней Месопотамии, прилегающей к среднему течению Евфрата, где территория изрезана множеством рек. Данные разведки позволили фараону сообщить совету военачальников, что в Мегиддо прибыли войска, включая конницу и обоз упомянутых князей Сирии и Палестины. Основным намерением неприятеля, по мнению Тутмоса III, было дать египетским войскам генеральное сражение под стенами Мегиддо. Очевидно, сиро-палестинские князья исподволь подготовились к этой битве, стянув в Мегиддо значительные военные силы, чувствуя себя уверенно среди дружественно расположенного к ним населения и укрепив свой важнейший опорный пункт в Иезреельской долине - мощную крепость Мегиддо. Возможно, что неприятель имел здесь заранее накопленные продовольственные запасы и достаточное боевое снаряжение и в случае нужды мог не только выдержать натиск египетской армии, но и длительную осаду в самом Мегиддо.

Сообщив совету военачальников все необходимые сведения, фараон предложил им высказаться. В ответ на его предложение они «сказали его величеству: «На что же это будет похоже идти по этой дороге, которая становится столь узкой? Ведь пришли [и сообщили], что враги там стоят [рядом] и их [стало] очень много. Разве не пойдут лошадь за спиной лошади, воины и люди равным образом? В то время как наш авангард туда придет и будет там сражаться, наш арьергард будет все еще стоять в Аруне и не будет сражаться. Но ведь здесь есть еще две [другие] дороги. Одна дорога, - смотри, она удобна для всех нас,- она выведет к Таанаку, а вот другая [приведет] на дорогу к северу от Джефти. И тогда мы придем к северу от Мегиддо. Пусть наш победоносный владыка двинется так, как [покажется правильным] сердцу его, но пусть не заставляет нас идти по этой [трудной] дороге»».

Автор «Анналов» весьма подробно и, на первый взгляд, весьма точно описывает все отдельные этапы первого похода Тутмоса III в Сирию. Однако при ближайшем рассмотрении все же оказывается, что придворный летописец многое опускал, выделяя лишь те события, факты и оттенки характеристик в особой, конечно, тенденциозной выборке, которые клонили к вящему прославлению царя, «победоносного владыки».

Так, например, в информационном сообщении фараона на военном совете в Ихеме нет еще каких-либо реальных предложений относительно плана дальнейших военных действий. Однако в ответе воинов царю содержится довольно детальный разбор различных вариантов дальнейших продвижений по трем дорогам, которые вели от Ихема через Аруну, или через Таанах, или через Джефти в район Мегиддо, под стенами которого, очевидно, расположились лагерем сиро-палестинские войска под начальством князей Кадеша и Мегиддо. С другой стороны, в только что приведенном отрывке сообщается не речь одного какого-либо военачальника, а сборное резюме всех выступлений, если таковые на самом деле имели место.

Таким образом, здесь перед нами не точный, приближающийся к протоколу отчет выступлений, а лишь своеобразная характеристика тех настроений, которые царили среди военачальников и нашли отражение в одном или, вернее, нескольких выступлениях, поскольку писец в данном случае применил стандартную фразу: «они сказали его величеству».

Наконец, автор «Анналов» пропустил в своем отчете информационное сообщение о возможности продвижения по дороге через Аруну, хотя в речи военачальников сказано «пришли [и сообщили], что враг там стоит [рядом]», т, е. в непосредственной близости от дороги, и угрожает разбить по частям египетские войска, которые будут спускаться в равнину по этому узкому и крайне опасному горному дефиле. Очевидно, все эти сведения были получены разведкой до военного совета в Ихеме и стали в той или иной форме известны отдельным военачальникам.

В разобранном нами отрывке из «Анналов», в котором приводится резюме ответов военачальников царю, ясно указывается, что существовали три основных проекта дальнейшего продвижения египетского войска по направлению к Мегиддо. Один проект предусматривал переход через Кармильский хребет по наиболее прямой, очень узкой, трудной и опасной горной тропе через Аруну. Это был путь смелой лобовой атаки. Два других проекта сводились к обходным движениям, либо на восток по дороге через Таанах, расположенный к юго-востоку от Мегиддо, либо на север, через Джефти, который, возможно, находился к северо-западу от крепости, под стенами которой стояли сиро-палестинские войска. Первый проект подвергся критике со стороны военачальников. Они считали, что крайне опасно двигаться по этой слишком узкой дороге, в особенности потому, что у выхода горной тропы на равнину около этой дороги расположились, очевидно, крупные силы неприятеля, которые смогут по частям разбить египетские войска, выходящие из горной теснины. Египетский писец образно и красноречиво указал на то, что египетская пехота, колесницы и обоз или обслуживающий войско персонал должны по этой дороге идти «лошадь за спиной лошади, воины и люди равным образом», т. е., по-видимому, гуськом. Поэтому египетское войско, следующее по этому пути, принуждено было бы чрезмерно растянуться и не смогло бы достаточно быстро развернуть свою боевую линию против неприятеля, который занимал заранее подготовленную и удобную для боя позицию. Авангард египетского войска был бы вынужден, принять бой в неудобных для себя условиях у выхода на равнину, в то время как арьергард египтян еще находился бы в Аруне и не мог сражаться вместе с передовыми частями войска. Таким образом, египетские военачальники отвергли этот план как чрезмерно смелый и слишком опасный. Вместо него они предложили принять более осторожный план обходного движения через Таанах или Джефти. Они советовали фараону выбрать тот путь, который покажется «правильным сердцу его», но просили его отказаться от опасного и трудного пути через Аруну.

Дальнейшее обсуждение этого плана было возобновлено лишь после получения добавочной информации в ставке фараона. Об этом ясно говорится в «Анналах», что указывает на большую роль военной разведки, которая в некотором отношении обусловила правильное решение вопроса и победу египтян в битве под Мегиддо.

«И тогда были [доставлены] сведения [об этом презренном враге]. [И снова обсудили этот] план, о котором они говорили раньше».

Окончательное решение было принято царем после длительного и двукратного обсуждения этого вопроса в целом и после получения новых добавочных сведений о противнике, т. е. после зрелого предварительного размышления и взвешивания всех за и против. Именно поэтому речь фараона содержащая окончательный вывод, носит столь категорический характер, который, по мнению летописца, и подобал решению царя как верховного правителя всей страны. Может быть, именно в связи с этим знаменательная речь Тутмоса III вводится несколько высокопарным оборотом: «И было сказано во дворце его величества, - да будет он жив, здрав и невредим». Самая речь облечена в торжественную и патетическую форму:

«Я клянусь любовью Ра и похвалой отца моего Амона,
Как возвращают мне молодость дыханье ноздрей моих, [наполняя меня] жизнью и здоровьем,
Что выступит мое величество по этой дороге, [ведущей] на Аруну.
Пусть пойдет по желанию своему каждый из вас по тем дорогам, о которых вы говорили.
И пусть пойдет по желанию своему каждый из вас, следуя за моим величеством.
Пусть не подумают среди этих врагов, которых ненавидит Ра:
«Вот его величество пошел по другой дороге,
так как он очень боится нас» скажут они».

Таким образом, план наступления, предложенный фараоном, резко отличался от плана, который был выдвинут военачальниками на военном совете в Ихеме. Осторожному обходному маневру по более удобным, безопасным и широким дорогам царь противопоставил быструю лобовую атаку по труднопроходимой, опасной, но наиболее короткой горной тропе, которая давала возможность в короткий срок вывести египетскую армию на равнину Мегиддо, чтобы здесь нанести врагу сокрушительный удар. В качестве основного мотива для принятия такого решения Тутмос III выдвигает «моральный фактор». По мнению царя, движение по обходному пути должно вызвать злорадство среди врагов, которые в этом маневре усмотрят слабость египетской армии и нерешительность командования, граничащую с трусостью. Помимо того, быстрый и прямой удар, нанесенный по трудному и опасному пути, должен неминуемо застать врага врасплох, вызвать в его среде деморализацию и тем самым поднять боевой дух египетского войска.

Этот древнейший (из известных в мировой истории) учет «морального фактора» полководцем при выборе плана сближения с противником указывает на значительное развитие военного искусства в древнем Египте. Впрочем, аналогичный мотив сохранился в известном школьном упражнении на историческую тему, в котором рассказывается о борьбе Яхмоса I с гиксосами (текст таблички Карнарвон). И в том и в другом рассказе смелая решительность воинственного фараона, готового немедленно выступить против врагов страны, противопоставляется чрезмерной осторожности военачальников или вельмож. Этот сюжет был использован и автором «Анналов» для возвеличения храброго фараона, «победоносного властителя».

Этот апофеоз египетского деспота, облеченный в льстивую и тенденциозную форму, находит особенно яркое выражение в заключительных словах цитируемого отрывка, образно рисующих неограниченную власть обоготворенного фараона.

Вельможи-военачальники, угодливо склоняясь перед царем, признают его правоту и говорят ему:

«Да дарует тебе отец твой [Амон, Владыка престолов Двух Стран, находящийся в Фивах, исполнение желания твоего]. Вот мы последуем за твоим величеством во всякое место, куда пойдет [твое величество], как слуга следует за своим господином».

И только после этих слов в тексте «Анналов» следует, возможно, подлинная копия приказа по войскам, который был отдан Тутмосом III в типичной для таких приказов острой и лаконичной форме.

«[Приказ его величества, отданный] всему войску:

«[Завладейте вы все победой, пойдите по] дороге этой, которая столь [узка]»».

Вслед за текстом приказа, в котором точно указывается направление дальнейшего следования войска, в официальной летописи похода приводятся слова фараона, призывающего воинов следовать за ним по трудному и опасному пути. Фараон в торжественных и весьма напыщенных словах клянется идти впереди своего войска, тем самым наглядно демонстрируя свое бесстрашие.

«[И вот его величество] поклялся, сказав: «Не дам я пойти [воинам моим храбрым] перед моим величеством в [этом месте]».
[И вот его величество согласно своему желанию] пошел сам во главе своих воинов, давая узнавать [каждому человеку] путь шагами своими.
И конь [шел] за конем,
А [его величество] - во главе своего войска».

В такой выразительной и яркой форме описал автор «Анналов» выступление египетского войска по дороге через хребет Кармил, по кратчайшему пути, ведшему через Аруну к равнине Мегиддо. И опять стремление возвеличить мощь и храбрость полководца - обоготворенного деспота сочетается с использованием документов, приказов по войскам, которые, очевидно, уже в те времена применялись в военном деле. Выполнение удачного и смело задуманного боевого плана для быстрого нанесения удара неприятелю изображается подобострастным летописцем как невероятный личный героизм самого царя, смело ведущего своих воинов к победе.

Египетское войско, согласно приказу царя, двинулось по горной дороге, ведшей на Аруну, расположенную высоко в горах Кармила. Весь путь от Ихема до Аруны протяжением приблизительно в 20 км был проделан в один или два дня. Передовой отряд, которым командовал сам фараон, провел в Аруне одну ночь и на другое утро начал спускаться в равнину. Несмотря на то, что удобное расположение Аруны давало возможность разбить здесь лагерь, Тутмос III стремился как можно скорее вывести свои войска на Иезреельскую равнину, чтобы не дать возможность неприятелю перегруппировать свои войска и подготовиться к решительной битве под стенами Мегиддо. Быстрота передвижения египетского войска и неожиданность его появления на равнине были залогом победы египтян.

Успех этого маневра египетского войска льстивый летописец объясняет храбростью фараона, который, согласно религиозным воззрениям того времени, находился под охраной египетских богов.

«Год 23-й, 1-й месяц 3-го сезона, день 19-й.

Пробуждение [в безопасности] в палатке [царя], да будет он жив, здрав и невредим, в городе Аруне.

Мое величество выступило на север под [знаменем] отца [Амона-Ра, владыки престолов двух стран], [который открывал путь] передо мной. Горахте укрепил сердце моих храбрых воинов, а отец [Амон] сделал сильной руку [моего величества]... Гор [творит магическую защиту] перед моим величеством». Дальше в «Анналах» говорится: «Когда [его величество] выступило [во главе войска] своего, разделенного на множество боевых отрядов, [то он не нашел там] ни одного [врага]. [Их] южный фланг находился у Таанаха, [а их] северный фланг в [южном] углу [долины Кина]. [И вот] позвал его величество на [этот путь...] и упали они, в то время как этот [презренный] враг...»

Судя по этим словам летописца смелый маневр, предпринятый Тутмосом III, в своей первой части увенчался полным успехом. Для того чтобы египетские войска были по возможности не замечены неприятелем в густой чаще Кармильских гор, Тутмос III разделил их на несколько отдельных отрядов, которые должны были следовать друг за другом в лесной чаще по узкой горной тропе. И действительно, благодаря принятым мерам предосторожности египтяне удачно спустились в долину Кина, не встретив на своем пути более или менее значительных заслонов неприятеля. Таким образом, расчет Тутмоса III оказался правильным. Сирийское командование, предполагая, что главные военные силы египтян двинутся по более безопасной южной дороге, ведшей через Таанах, разместило южный фланг своего войска у Таанаха, северный фланг - в южном изгибе долины Кина, а центр - где-то посередине этих двух пунктов, на дороге из Таанаха в Мегиддо. Как правильно полагает Фолкнер, при таком расположении войск противника Тутмос III должен был двинуть свои войска именно через Аруну. Ведь если бы он пошел по южной обходной дороге, он встретил бы на своем пути у Таанаха сирийские войска, готовые к бою в свободно избранной их командованием позиции. Если бы Тутмос III повел свои войска по северной дороге через Джефти, он дал бы неприятелю полную возможность перестроиться. Двинувшись же прямо на Аруну, он быстрым броском вывел свои войска к правому флангу противника, отрезал сиро-палестинские войска от Мегиддо и получил возможность занять наиболее удобную для себя позицию под стенами этой крепости.

Конечно, неприятель должен был оставить какой-то сторожевой отряд у выхода дороги, ведшей из Аруны в долину Кина. Но как можно предполагать по испорченному месту текста «Анналов», этот незначительный неприятельский отряд был быстро уничтожен передовыми, очевидно, отборными частями египетского войска, которыми командовал сам фараон.

Этот крупный успех, одержанный египетскими войсками, дал повод писцу вставить маленький панегирик царю, вложенный им в уста воинов, которые, радуясь удачному выходу египетского войска из горного дефиле на равнину, восхваляют царя в следующих словах:

«Воздай]те [ему хвалу],
[Восхвалите мощь его величества, так как рука его сильнее, чем у [всякого царя].
[Он охранял арьергард] войска своего величества в Аруне;
В то время как арьергард победоносного войска его величества [еще] находился в [городе] Аруне, авангард вступил в долину Кина и заполнили они узкий проход в долину».

Однако этот успех следовало закрепить и с целью предохранить все египетские войска от возможного удара противника принять все меры, чтобы скорее вывести египетский арьергард на равнину. Египетские военачальники, проявившие столь большую осторожность на военном совете в Ихеме, и в данный решительный момент думали больше об обороне, чем о наступлении. Чтобы ярче подчеркнуть различие между тактикой наступления, проводимой царем, и тактикой обороны, рекомендованной военачальниками, летописец и в данном случае старается показать, что в подобной обстановке наступление было наилучшей обороной. Таким образом, и в этом отрывке автор «Анналов» подчеркивает превосходство и полный успех наступательного плана фараона над всеми планами, предложенными военачальниками. Одновременно писец старается показать, что наступательный план фараона предусматривал в то же самое время заботу об охране египетского арьергарда. Ведь уничтожение неприятельского заслона у долины Кина и меры, своевременно принятые фараоном, дали возможность египетскому арьергарду без потерь выйти из горного дефиле на равнину около Мегиддо.

Этот эпизод рассказан в «Анналах» в следующих словах:

«И тогда они (военачальники. - В. А .) сказали его величеству, да будет он жив, здрав и невредим!
«Вот его величество пришел со своим победоносным войском, и оно заполнило долину.
Пусть же выслушает нас наш победоносный владыка на этот раз.
Пусть сохранит наш владыка нам арьергард своего войска с его людьми.
Пусть подойдет к нам арьергард этого войска, находящийся позади, и тогда мы сразимся с этой страной азиатов и тогда мы не будем беспокоиться об арьергарде нашего войска».
И тогда остановился его величество вне [долины]... там, чтобы защитить арьергард своего победоносного войска.
И вот, когда передовые отряды окончили [свое] продвижение по этой дороге, то переместилась тень».

Этот последний маневр, предпринятый авангардом египетского войска, дал возможность всему египетскому войску, включая его арьергард, благополучно выйти на равнину. Передовой отряд, находившийся под личным командованием фараона, разбил сирийский заслон, стоявший у выхода дороги на равнину, и занял удобную позицию для прикрытия египетских войск спускавшихся с гор. Весь этот переход был совершен форсированным маршем. Летописец счел необходимым отметить, что он был закончен к полудню. Очевидно, египетские войска, двигались столь быстро и в таком порядке, что сирийцы не успели им помешать. Тем самым сиро-палестинские войска упустили прекрасную возможность не только задержать египтян в узком горном проходе, но и нанести им непоправимый ущерб, разбив их войска по частям, в то время как они спускались по узкой горной тропе, непомерно растянув свою боевую линию. Эту несомненную тактическую неудачу сиро-палестинских войск следует объяснить в первую очередь плохой разведкой, которая не сумела вовремя сообщить сирийскому командованию о передвижениях египетского войска, недоучетом маневренных возможностей египетского войска и, наконец, недопустимой медлительностью в тот наиболее ответственный момент, когда египетское войско выходило из горного дефиле на равнину и когда еще не было поздно нанести ему решительный удар в крайне невыгодных для него условиях. Все эти ошибки и неудачи сирийцев были использованы египетским командованием, которое успешно закончило свой маневр, выведя все войска без потерь на равнину Мегиддо.

Летописец, неоднократно отмечавший всю важность этого удачно выполненного маневра, счел необходимым особенно подробно его описать. Можно думать, что он прекрасно понимал, какое значение имела для выполнения маневра скорость передвижения египетского войска. Именно поэтому в своем обстоятельном повествовании автор «Анналов» указал даже точное время выхода на равнину отдельных частей египетского войска: как мы уже видели, авангард вышел на равнину около полудня (по египетскому времени) - «когда переместилась тень». А из дальнейшего изложения видно, что последние части арьергарда, т. е. вся египетская армия, вышли на равнину, «когда был седьмой час после поворота солнца», т. е. в семь часов пополудни. Иными словами, авангард выступил из Аруны около семи часов утра и через пять часов, т. е. около полудня, вышел к долине Кина. Приблизительно около двух часов дня арьергард выступил из Аруны и через пять часов, т. е. около семи часов пополудни, вышел на равнину. Понятно, что авангард двигался несколько быстрее главных частей войска, так как в его состав входили колесницы. Поэтому передовым частям удалось в течение указанного промежутка времени не только совершить весь путь, но и разбить сирийский заслон, стоявший у долины Кипа, в результате чего более медленно двигавшийся арьергард смог спокойно пройти весь путь до равнины.

Удачный и быстрый переход египетского войска через горы и благополучный выход на равнину дали возможность египетскому командованию разбить лагерь близ Мегиддо и в наиболее удобной и свободно выбранной позиции, что было вполне естественным развитием первого значительного тактического успеха египтян. Летописец повествует об этом в следующих словах:

«Прибыл его величество к югу от Мегиддо на берег потока Кина, когда был седьмой час после поворота солнца (т. е. после полудня. - В. А .).
И вот там был разбит лагерь его величества, и отдан был всему войску [следующий приказ]:
«Готовьтесь! Приготовьте ваше оружие, так как придется идти на сближение, чтобы сразиться с этим презренным врагом [завтра] утром»».

Таким образом, египетское командование приняло все меры к тому, чтобы ничто, даже разбивка лагеря близ Мегиддо, не могло замедлить быстрых темпов, взятых с начала похода, которые привели к первому крупному тактическому успеху. Поэтому, как только был разбит лагерь под Мегиддо, войскам был дан приказ готовиться к выступлению и бою на следующее утро. Эта быстрота передвижений и действий, эта оперативная маневренность египетского войска были его наиболее сильной стороной и выгодно отличали его от сиро-палестинских войск, которые уже потеряли и темп и инициативу, что в конечном счете предопределило их поражение. С другой стороны, египетское командование приняло все меры к тому, чтобы наилучшим образом подготовиться к предстоящему сражению. Организационным центром египетской армии была царская палатка, откуда исходили все важнейшие распоряжения, как об этом ясно говорит летописец:

«...Остался в своей палатке [царь], да будет он жив, здрав, и невредим, чтобы привести в порядок дела вельмож и снабдить провиантом командиров. Были размещены дозоры войска и им было сказано:
«Будьте стойки сердцем! Будьте стойки сердцем!
Будьте бдительны! Будьте бдительны!»
Бодрствовали в безопасности в палатке царя, да будет он жив, здрав и невредим, когда пришли, чтобы сообщить его величеству: «В стране благополучно (буквально: «пустыня здорова». - В. А .), в отрядах, расположенных к югу и северу равным образом»».

Этот маленький отрывок из «Анналов» дает яркое представление о некоторых чертах организации египетского войска во время лагерной стоянки в иноземной стране. Верховное командование войском сосредоточено в царской палатке, откуда даются все распоряжения военачальникам, стоящим во главе отдельных отрядов. Эти распоряжения касаются в первую очередь боевого расположения войск, а также снабжения провиантом всех воинов через особых командиров, возможно, находившихся в непосредственном ведении царя. Далее, из царской наладки даются распоряжения о размещении караулов и дозоров, которые должны обеспечить безопасность лагеря. Наконец, в царскую палатку поступают все сведения разведки относительно передвижения неприятельских войск. Царю регулярно сообщают о том, что происходит на территории, прилегающей к лагерю, и как происходит размещение египетских войск, находящихся к югу и северу от царской палатки, очевидно, расположенной в центре лагеря. Только после того, как царю сообщили, что на окружающей территории все благополучно, т. е. что не видно опасных для египтян передвижений сирийских войск, что египетские войска занимают указанные им позиции к северу и югу и что их размещение происходит и полном порядке, царь решил дать приказ начать сражение с противником. Все это указывает на значительную для того времени организованность египетского войска.

Решающая битва, генеральное сражение между египетскими и объединенными сиро-палестинскими войсками произошло на другой день, как об этом повествует летописец, вероятно, неподалеку от стен Мегиддо:

«Год 23-й, 1-й месяц 3-го (летнего. - В. А .) сезона, 21-й день, день праздника новолуния, точно соответствующий [дню] появления (т. е. коронации. - В. А .) царя рано утром. Лишь только был дан приказ всему войску выступить... двинулся его величество на колеснице из электрума, снабженный своим боевым оружием, подобно Гору могучему, владыке действия, подобно Монту Фиванскому. Его отец Амон укрепил обе его руки.
Южный фланг войска его величества [находился] у холма к югу от [потока] Кина, а северный фланг - к северо-западу от Мегиддо.
Его величество находился в центре между ними, Амон защищал члены его в сече, а мощь Сета укрепляла тело его».

Судя по этим словам летописца, египетские войска рано утром в день битвы уже занимали очень выгодную боевую позицию. Южный, т. е. правый, фланг египетской армии был расположен на южном берегу Кина и упирался в холм, находившийся к юго-востоку от этого потока. Северный, т. е. левый, фланг египетского войска был расположен к северо-западу, а центральная группа под командованием самого фараона - к юго-западу от Мегиддо, против правого фланга сиро-палестинского войска. Как видно из описания египетской лагерной стоянки, египетские войска заняли эту боевую позицию вечером или ночью накануне боя, так как фараону, когда он еще находился в лагере в своей палатке, сообщили, что в северном и южном отрядах все благополучно, иными словами, что оба фланга заняли указанные им позиции. Эти позиции были заняты египетским войском чрезвычайно удачно. Южный египетский фланг, находясь на южном берегу Кина, препятствовал правому флангу противника перейти через реку, чтобы зайти в тыл египетской центральной группе или хотя бы ударить на нее с фланга. Северный же фланг, заняв северную дорогу, ведшую на Джефти, с одной стороны, отрезал неприятелю отступление по этой дороге, с другой - гарантировал египетским войскам возможность маневрировать по этой дороге. Наконец, центральная, очевидно, наиболее сильная часть египетского войска предназначена была для нанесения решительного удара неприятелю, правый фланг которого находился под угрозой обхода с севера и окружения. Поэтому сиро-палестинские войска были принуждены принять бой в неудобных для них условиях. Описывая расположение египетских войск, египетский летописец, как это и подобало льстивому придворному историографу, приписывает всю заслугу победы фараону, который, по его словам и согласно религиозным верованиям того времени, находился под охраной самих богов. Однако на самом деле победа египтян, очевидно, объясняется их численным превосходством и большей военной организованностью и, кроме того, тем, что египетскому войску удалось благодаря скорости его передвижений и большей маневренности занять очень выгодную боевую позицию. Когда утром в день боя сирийцы увидели расположение египетских войск, они, возможно, сделали попытку растянуть свой правый фланг к северу, по направлению к Мегиддо, чтобы избежать обхода с севера и окружения, а также для того, чтобы приблизиться к крепости, откуда они рассчитывали получить подкрепления и куда они могли скрыться в случае поражения. Однако этот маневр, предпринятый перед самым боем в виду неприятеля, надвигавшегося на сирийские войска в полном порядке, не удался и лишь привел к ослаблению сирийского центра. Центральная группа египетского войска, быстро наступая на противника, легко прорвала растянувшуюся линию сирийского войска и стала угрожать тылам его флангов, чем внесла полную деморализацию в ряды неприятеля, наголову разбитого главным образом в долине Кина, где, очевидно, и произошел основной прорыв неприятельской линии. Эта блестящая победа египетского войска образно описана автором «Анналов» в следующих словах:

«И тогда стал побеждать их его величество во главе своего войска.
А когда они увидели, что его величество побеждает их, они поторопились бежать, будучи разбиты, к Мегиддо, с лицами полными страха».

Факт быстрого разгрома неприятельского войска именно в долине Кина благодаря энергичному и стремительному удару египетского отряда, находившегося под командованием самого Тутмоса III, подтверждается надписью в Джебель-Баркале, содержащей ряд интересных деталей относительно первого похода Тутмоса III в Сирию. Так, в этой надписи говорится: «И вот это было в долине Кина, [когда они] разбили лагерь в... случилось дело удачное для меня среди них. Мое величество атаковало их, и они сразу обратились в бегство; сраженные падали, [образуя] кучи трупов».

Судя по тексту «Анналов», сиро-палестинские войска потерпели полное поражение под стенами Мегиддо. Только некоторые военачальники, очевидно, во главе с князьями Мегиддо и Кадеша, о пленении или смерти которых ничего не сказано в «Анналах», а также небольшое количество воинов, стремительно бежавших в Мегиддо, смогли скрыться за мощными стенами этой крепости. Панически отступая, «они бросили лошадей своих, колесницы свои из золота и серебра. Их втащили, держа их за их одежды, в этот город, так как жители эти заперли от них этот город и [спустили] они [одежды, чтобы поднять их наверх, в этот город]».

Этот яркий эпизод, который мог сохраниться в памяти только у очевидца событий, подтверждает предшествующие слова летописца о том, что северный фланг египетского войска накануне боя находился к северо-западу от Мегиддо, и отчасти объясняет смысл данной диспозиции. Очевидно, этот фланг должен был угрожать непосредственно самой крепости и помешать ее защитникам сделать во время боя вылазку, чтобы поддержать сиро-палестинские войска. С другой стороны, этот северный отряд египетских воинов воспрепятствовал жителям Мегиддо открыть ворота города, чтобы принять под защиту крепостных стен всех сирийцев, бежавших с поля сражения. Таким образом, северный фланг египетского войска, возможно, не принимавший непосредственного участия в сражении, создав непосредственную угрозу самому городу, дал возможность центру и правому флангу полностью разгромить сиро-палестинское войско. Это имело большое значение для дальнейшего хода военных действий, так как если бы неприятельские силы укрылись в стенах Мегиддо, то гарнизон этой мощной крепости, усиленный полевыми войсками, избежавшими разгрома, мог бы оказать длительное сопротивление Тутмосу III и создать ему ряд осложнений при последующем развертывании этой военной кампании. Именно поэтому данный эпизод был отмечен составителем «Анналов». Наше предположение, что северный отряд египетского войска был предназначен в некоторой степени для быстрого захвата Мегиддо в случае удачного исхода битвы, подтверждается и словами летописца, который указывает, что стремительное занятие Мегиддо в момент создавшейся среди врага паники предусматривалось планом военных действий, разработанным накануне в царской палатке. Летописец говорит: «И если бы войско его величества не отдало своего сердца захвату имущества этих врагов, то они [захватили] бы Мегиддо в тот момент, когда второпях втаскивали этого презренного врага из Кадеша вместе с презренным врагом из этого города (Мегиддо. - В. А .), чтобы дать им войти в их город. Ведь страх перед их величеством проник в их члены, и руки их потеряли свою силу. Царская диадема одержала победу над ними».

Приняв все меры к тому, чтобы полностью разгромить врага под стенами Мегиддо и даже в случае победы захватить город, пользуясь паникой среди неприятеля, Тутмос III, однако, не учел примитивных грабительских инстинктов, которые всегда охватывали войска древневосточных рабовладельческих деспотий после большой победы. Можно думать, что грабить сиро-палестинский лагерь бросились не только воины центрального отряда и южного фланга египетского войска, но даже того северного отряда, который не принимал непосредственного участия в битве и был предназначен для быстрого захвата крепости после одержанной победы. Но, с другой стороны, захват огромной добычи под стенами Мегиддо был наглядным показателем значительного успеха, достигнутого египетским войском в результате завершения первого этапа этой кампании. Ведь не надо забывать, что захват всякого рода добычи, в первую очередь пленных, обращавшихся в рабство, был одной из важнейших целей, которые преследовали древневосточные деспоты, ведшие нескончаемые захватнические войны. Поэтому и в официальных и в частных надписях того времени всегда подробно перечисляется добыча, захваченная после каждой победы, после завершения каждого победоносного похода в иноземную страну.

«И тогда их кони и их колесницы из золота и серебра были захвачены, став их легкой [добычей]. Их [бойцы] лежали распростертые, подобно рыбам в углу сети. А могучее войско его величества подсчитывало имущество, им принадлежавшее. И вот была захвачена палатка [этого] презренного [врага], украшенная серебром... И тогда все войско стало ликовать и воздавать хвалу [Амону, за победу], которую он даровал сыну своему [в этот день]. И восхваляли они его величество, превознося его победу. И они принесли легко захваченную ими добычу: руки, живых пленников, коней, колесницы из золота и серебра и пестро раскрашенные».

Эти образные слова летописца особенно ярко подчеркивают стремительность египетской атаки и молниеносный разгром сиро-палестинских войск. Противник, разбитый наголову и обратившийся в паническое бегство, не смог спасти ценностей, которые находились в его лагере. Именно поэтому египетское войско сравнительно легко захватило на месте боя большую и богатую добычу. Особенно характерно то, что писец в перечне захваченной добычи на первом месте поставил пленников, а затем коней и колесницы, о которых он упоминает дважды в этом маленьком отрывке. В этом сказалась психология типичного рабовладельца, смотревшего на грабительские походы как на наиболее легкий способ захвата рабов. С другом стороны, египетское войско, очевидно, уступало сирийским войскам в количестве колесниц. Именно поэтому египетский летописец всегда особенно подчеркивал захват коней и колесниц, этого нового для египтян технического оснащения войска, столь необходимого при больших переходах и обеспечивавшего быстроту передвижения отдельных войсковых соединений.

Надпись Чанани, 11-15 (K. Sethe. Urkunden.., IV, 1004; J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. II. Chicago, 1906, p. 165). «Анналы Тутмоса III» были составлены по приказу самого царя, как это ясно сказано в почти тождественных словах введения к 1-й и 5-й частям этих «Анналов»: «Приказал его величество сделать, чтобы были увековечены [победные деяния, которые даровал ему его отец Амон, на] царской надписи в храме, который воздвиг его величество для своего (отца Амона]» (K. Sethe. Urkunden.., IV, 647; ср. H. Grapow. Studien zu den Annalen Thutmosis des Dritten und zu ihnen verwandten historischen Berichten des neuen Reiches. Berlin, 1949, S. 17-18). «Приказал его величество сделать, чтобы были увековечены победные деяния, которые ему даровал его отец Амон, на каменной стене в храме, который заново воздвиг его величество [отцу своему Амону... согласно приказу самого этого бога»] (K. Sethe. Urkunden.., IV, 684; ср. H. Grapow. Studien zu den Annalen Thutmosis des Dritten.., S. 17-18). Источниками этих «Анналов», которые должны были увековечить «победные деяния» Тутмоса III, были перечни дани, сохранившиеся в официальных документах, а также дневники походов, которые упоминаются в «Анналах». Так, например, в 15-й строке 5-й части мы читаем: «Они (подати Ливана. - В. А .) упоминаются в дневнике дворца; перечень их не приводится в этой надписи, чтобы не увеличивать количество слов» (K. Sethe. Urkunden.., IV, 693). Со времен Бругша было принято считать, что автором «Анналов Тутмоса III» был писец Чанани, гробница которого сохранилась к западу от Фив и была описана еще Шампольоном (F. Champolliоn . Notice descriptive, vol. I, p. 831; H. Brugsch. Thesaurus, vol. V, p. 1151. - «Mém. Miss. franç» vol. 5, 597). В биографической надписи, сохранившейся в этой гробнице, Чанани говорит о себе: «Я следовал за благим богом, правителем истины, царем Верхнего и Нижнего Египта Мен-хепер-Ра... Я наблюдал победы царя, которые он одержал в каждой стране. Он привел в Египет вождей страны Джахи в качестве живых пленников. Он захватил все их города. Он... Ни одна страна не уцелела. Я увековечил те победы, которые он одержал в каждой стране, вставив [это] в запись согласно тому, что было совершено» (K. Sethe. Urkunden.., IV, 1104). Основываясь на сопоставлении некоторых текстов из гробницы Чанани с аналогичными местами из «Анналов Тутмоса III», Брэстед полагал, что Чанани был автором тех дневников, которые легли в основу «Анналов» (J. Н. Breasted . Ancient Records of Egypt, vol. II, p. 165). Грапов, подвергнув в специальной работе критическому анализу текст «Анналов Тутмоса III», пришел к убеждению, что Чанани не был ни автором, ни окончательным редактором их, а был лишь писцом, который, может быть, под диктовку вел дневники некоторых походов Тутмоса III, а затем в Фивах принимал деятельное участие в «увековечении» этого важного исторического текста (H. Grapow. Studien zu den Annalen Thutmosis des Dritten.., S. 23). Однако вопрос об источниках «Анналов Тутмоса III» и роли Чанани в их составлении, редактировании и «увековечении» требует еще добавочных исследований и в первую очередь глубокой критики соответствующих текстов.

Анналы Тутмоса III, 6-10 (K. Sethe. Urkunden.., IV, 647-648).

Анналы Тутмоса III, 11-13 (K. Sethe. Urkunden.., IV, 648).

G. A. Reisner and M. В. Reisner. Inscribed monuments from Gebel-Barkal, II. - ÄZ, Bd. LXIX, l, S. 31-33.

K. Sethe. Анналы Тутмоса III, 86-87 (K. Sethe. Urkunden.., IV, 658).

Анналы Тутмоса III, 88-89 (K. Sethe. Urkunden.., IV, 658).

Анналы Тутмоса III, 88-89 (K. Sethe. Urkunden.., IV, 659-660).

Тутмос III - фараон Древнего Египта, правивший приблизительно в 1479 - 1425 годах до н. э., из XVIII династии. Сын Тутмоса II от наложницы Исиды.
Имя Тутмос (Thutmosis или Thutmoses) является древнегреческим вариантом произношения египетского имени Джехутимесу - «бог Тот рождён» (иногда переводится как «рождённый Тотом»). В качестве тронного Тутмос III использовал имя Менхеперра (Минхеперра), которое передаётся в «Амарнских письменах» как Манахбирия, или Манахпирра.

Наследование в период XVIII династии осуществлялось по материнской линии, так что по рождению Тутмос III не мог претендовать на престол. Законная линия престолонаследия восходила к Хатшепсут - дочери Тутмоса I и сестре и, видимо, жене Тутмоса II.
Однако, не имеющий явных прав на престол, Тутмос III на одном из праздников в честь Амона был провозглашён фараоном оракулом Амона, якобы по воле бога. Видимо, это произошло из-за отсутствия других претендентов мужского пола на престол. На 3-ем году своего правления, Тутмос воздвиг на месте древнего кирпичного храма Сенусерта III в Семне, южнее вторых порогов, новый храм из прекрасного нубийского песчаника, в котором он заботливо восстановил древнюю пограничную плиту Среднего царства, и возобновил декрет Сенусерта, обеспечивающий приношения храму путём постоянного дохода.
При этом он ни одним словом не обмолвился в своей царской титулатуре, стоящей в начале дарственной надписи, о каком-либо соправительстве с Хатшепсут. Однако затем честолюбивая вдова Тутмоса II, вероятно, при активной поддержке фиванского жречества захватила всю реальную власть в свои руки и провозгласила себя фараоном (видимо, это произошло в конце 4-го года правления Тутмоса III).
После этого Тутмос практически полностью был отстранён от управления страной и почти не упоминается в документах до самой кончины царицы, случившейся в конце 20-го года формального правления Тутмоса

Базальтовая статуя Тутмоса III в Луксорском музее
После смерти Хатшепсут не осталось уже более прямых потомков фараона Яхмоса I, как по мужской, так и по женской линии, и Тутмос продолжил править без всяких препятствий уже единолично. Яростно преследуя память своей мачехи, он приказал уничтожить все её статуи, стесать её имя со стен храмов. Не было пощады и людям из окружения покойной царицы, и ранее умершим, как Сенмут, гробница которого была разрушена, и ещё живым.
Политическая жизнь страны резко изменилась. Опираясь, прежде всего, на войско и новую служилую знать, Тутмос приступил к активным завоеваниям. Молодой фараон был не только необычайно воинственным, но и очень сильным воином; он утверждал, что прострелил насквозь мишень из кованой меди толщиной в 3 пальца, так что стрела выходила сзади на 3 ладони.
О его сирийских победах рассказывают анналы, начертанные на стенах в Карнакском храме Амона и представляющие извлечения из подробных летописей, помещенных в храмовую библиотеку
Несмотря на то, что основное внимание египетского правительства в царствование Тутмоса III было обращено на завоевание Палестины, Сирии и Финикии и укрепление экономического, политического и военного влияния Египта в Передней Азии, Египет должен был продолжать свою военно-агрессивную политику на юге, в Нубии и прилегающих к ней странах, из которых египтяне издавна вывозили ряд товаров, необходимых для развития рабовладельческого хозяйства, а также много рабов.
В ходе военных походов Тутмоса Египет превратился в могущественную мировую державу, вместе с подчиненными территориями протянувшуюся с севера на юг на 3500 км. За достигнутые при нём рубежи, как на севере, так и на юге, не вышел ни один из его преемников. Степень зависимости от Египта покоренных стран и городов была различной. Наиболее прочно с Египтом была связана Нубия, непосредственно управлявшаяся египетской администрацией во главе с наместником.

Создать себе столь же сильные позиции в Передней Азии, Тутмос не смог из-за трудности перехода через пустыню и постоянного противодействия соседних держав. В Палестине, Сирии и Финикии остались десятки местных царьков. Однако в ближайших переднеазиатских городах стояли египетские гарнизоны, а наследники их правителей воспитывались, как заложники, при египетском дворе, в угодном фараону духе. Что касается царей более обширных государств, таких как Митанни, Вавилония и Хеттское царство, то они сохранили независимость и называли себя «братьями» египетского царя. Это, однако, не мешало фараону рассматривать присланные ими дары как дань, хотя о реальном подчинении не могло быть и речи.

Гранитная статуя фараона Тутмоса III
Огромные богатства, поступающие в Египет из покоренных стран, позволили Тутмосу развернуть широкое строительство. Его следы заметны не только по всему Египту, но и за его пределами, даже в Сирии-Палестине и Нубии. Сооружение храмов, в первую очередь с прославлением самого фараона, служило славе и величию бога Амона. Друг за другом в главном храме Амона поднимались пилоны, обелиски, величественные изваяния, возводились жилые покои и переходы.
Общегосударственный храм в Карнаке превратился в памятник в честь побед Амона и «сына» его Тутмоса III. На стенах и башнях мастерами фараона изображены сокровища, подаренные им Амону.

При Тутмосе III не останавливались и строительные работы внутри Египта. Следы строительной деятельности Тутмоса III сохранились в Файюме (город с храмом), Кумме, Дендере, Коптосе (Копте), Эль-Кабе, Эдфу, Ком-Омбо, Элефантине. Строительство велось с помощью военнопленных, а архитектурные проекты часто составлял сам фараон, что свидетельствует об определённых творческих дарованиях царя.
Самым грандиозным строительным проектом Тутмоса III был Карнакский храм Амона-Ра. По сути, он был построен заново главным архитектором Пуемра на тридцатую годовщину его царствования (1460 до н. э.), когда фараон участвовал в церемонии хеб-сед. Помимо общих изменений в храме, были воздвигнуты юбилейные обелиски, один из которых ныне разрушен, а второй, содержащий упоминание о Тутмосе, «пересекающем Излучину Нахарины», находится в Стамбуле.

Обелиск Тутмоса III, вывезенный в Константинополь При Тутмосе III в Гелиополе в 1450 до н. э. были воздвигнуты ещё два крупных обелиска - так называемые «Иглы Клеопатры». В 14 г. до н. э. обелиски по приказу римского императора Августа были перенесены в Александрию. Один из них упал на бок и в 1872 был вывезен в Лондон, а другой в 1881 был привезён в Нью-Йорк. Также при Тутмосе III был начат обелиск при храме Ра в Гелиополе, законченный при Тутмосе IV.

Тутмос III был первым фараоном, чьи интересы выходили за рамки государственной деятельности. Кругозор Тутмоса III, хоть и вопреки его воле, формировался под влиянием мачехи фараона, всячески покровительствовавшей искусствам. Этим фактом объясняется и нехарактерный для древневосточного владыки широкий кругозор и интерес Тутмоса III к культуре. Надпись в Карнакском храме сообщает перечень неизвестных египтянам видов растений и животных, завезённых в страну из Азии по специальному личному распоряжению фараона.

Кроме того, как свидетельствует рельеф в Карнакском храме, своё свободное время фараон посвящал моделированию разнообразных изделий, в частности сосудов. Свои проекты он передавал начальнику ремесленников государственных и храмовых мастерских. Трудно представить любого другого фараона, занимающегося подобным занятием. Интересно, что первые стеклянные изделия, которые сохранились до нашего времени, были созданы в Египте при Тутмосе III, и хранят имя этого фараона.

Тутмос III умер 11 марта 1425 до н. э. (на 30 день месяца перет 54-го года своего правления), оставляя своему сыну Аменхотепу II огромное государство, являвшееся гегемоном на всём Ближнем Востоке. Надпись в гробнице ближайшего царского сподвижника Аменемхеба подтверждает, что Тутмос III правил 53 года, 10 месяцев и 26 дней - это третий по продолжительности срок правления египетского фараона (дольше правили только Пепи II и Рамсес II - соответственно 94 и 67 лет).

Министерство образования Республики Беларусь

Учреждение образования Гродненский государственный университет

имени Янки Купалы

Кафедра всеобщей истории

«Военная держава Египта эпохи XVIII -й династии. Завоевательные походы Тутмоса III -го.»

Курсовая работа

Гродно 2004

Введение

Целью настоящей курсовой работы является анализ происхождения, ход и результаты походов Тутмоса III.

Указанная цель реализуется посредством решения следующих задач: выяснения причин, повода и состава участников, определения этапов походов, характеристика дипломатических и военных отношений, разрешения противоречий между участниками конфликта, наконец, результатов и последствий походов.

Источниковую основу настоящей работы составляют Анналы Тутмоса III.

По завоевательным походам Тутмоса III существует много других источников, которые, однако, оказались недоступны автору.

Внешняя политика древнего Египта давно привлекает внимание исследователей. Много работ по этой проблеме было написано как советскими и российскими учеными, так и зарубежными специалистами.

Из советских историков наиболее фундаментальные работы написаны В.И. Авдиевым (Военная история Египта, т. 1-2) и И.С. Канцельсоном (Характер войн и рабовладение в Египте при фараонах-завоевателях XVIII – XX династии, - ВДИ, 1951, № 3). Однако, используя при написании данной работы труды советских исследователей, автор учитывал, что некоторые события и явления описывались ими с позиций марксистско-ленинской идеологии, многие постулаты которой на сегодняшний день необъективны.

Также при написании данной работы использовался труд американского ученого Д. Брэстеда (История Египта. С древнейших времен до персидского завоевания. т. 1-2), в котором довольно подробно изложены события походов Тутмоса III. Но к оценочным суждениям Брэстеда следует относиться осторожно, так как они были высказаны в начале двадцатого века (1915 г.) и на сегодняшний день некоторые из них являются устаревшими, требующими переосмысления.

В целом же для работ В.И. Авдиева и Д. Брэстеда характерна четкость и подробность изложения фактографического материала, что, несомненно, помогло в написании данной курсовой работы.

В научно-популярном очерке И.А. Стучевского описывается система организации колониального управления египтян в странах Передней Азии и Нубии. В очерке показана структура египетских провинций, их административная система, дается разносторонняя их характеристика. Кроме того, в очерке рассказывается о борьбе населения Сирии и Палестины против египтян, которая сыграла немаловажную роль в крушении египетского господства на этих территориях. Но, как и в трудах В.И. Авдиева и И.С. Канцельсона, некоторые явления опять же рассмотрены сквозь призму марксизма-ленинизма.

Глава I

Общие черты периода Нового Царства

Эпоха Нового Царства, освещаемая наибольшим количеством древнеегипетских памятников, совпадает с правлением трех манефоновских династий – XVIII, XIX и XXI (с XVIпо XIвек до нашей эры).1

Уже в самом начале ее произошли значительные сдвиги во всех отраслях египетского хозяйства. С XVIIIдинастии повсеместно отмечено широкое применение бронзы, наряду с продолжающимся использованием чистой меди, камня и дерева. После изобретения ножных мехов в металлургии было покончено с тяжелым и опасным трудом – раздуванием горна легкими через длинные трубки; появляется наиболее удобный и производительный ткацкий станок; усовершенствованный плуг с отвесной рукояткой, еще редкий в Среднем царстве, окончательно вытесняет старый, известный в глубокой древности. Использование водоподъемных сооружений – шадуфов, напоминающих колодезные ‘журавли’, не могло не привести к резкому увеличению производительности труда в садоводстве и огородничестве, где до этого применялся только малопроизводительный ручной полив. Интенсивно развивалась новая для страны отрасль ремесленного производства: стеклоделие. Именно от нового царства дошли до нас разнообразные сосуды и многочисленные мелкие изделия из непрозрачного стекла. Появление его свидетельствует об успехах прикладной химии, добившейся также особых успехов в области мумификации – недаром так хорошо сохранились мумии большинства фараонов Нового царства, однажды в смутные времена поздней египетской истории спрятанные от грабителей в укромном тайнике возле фиванского некрополя и обнаруженные только в самом конце XIXвека нашей эры.2

В Новом царстве произошли качественные и количественные изменения в животноводстве, связанные с небывалым возрастанием притока в Египет многочисленных и разнопородных стад крупного рогатого скота, овец и других домашних животных из завоеванных Египтом стран. Впервые на памятниках Нового царства мы видим верблюда с кладью на спине. Начиная с гиксосского времени в Египте развивается коневодство, обеспечивающее новый вид египетского войска

– боевые колесницы, имевшие большое значение в связи с завоевательными походами египетских царей в Переднюю Азию.3

В египетском хозяйстве лошадь не применялась; но колесные повозки, запряженные волами, постепенно начинают применяться для перевозки тяжестей. Также повозки начинают использоваться для экспедиций в каменоломни. Но все же основным видом сухопутного транспорта для перевозки тяжестей были сани-волокуши.4

Вся экономика эпохи Нового царства теснейшим образом связана с завоевательной политикой фараонов XVIII – XIX династий, с ограблением захваченных территорий и стран. Например, синайские рудники теперь являются основными поставщиками меди в Египет – она в огромном количестве ввозится в страну из Сирии и Палестины, с Кипра; золото служит основным видом дани покоренной Эфиопии, а также поступает в Египет и из завоеванных стран Передней Азии, оттуда же и, возможно, путем обмена из Малой Азии – из страны хеттов получают египтяне серебро. Строительный лес по-прежнему рубят в горах Ливана и, частично, в Нубии. Шлют могущественным царям Египта дары и независимые правители Нижней Месопотамии. Крепнут связи с далеким Пунтом, сообщение с которым было облегчено сооружением канала, соединяющего восточный рукав Нила с Красным морем. Пунт для Египта – это по-прежнему мирра и ладан, золото и редкие породы деревьев, экзотические виды растений и животных. Некоторые культурные растения, не встречавшиеся ранее в Египте, стали культивироваться в нем в эпоху Нового царства.5

Наряду с иноземными поставками интенсивно использовались и местные, уже ранее широко разрабатывавшиеся источники сырья, причем здесь необходимо отметить небывалое увеличение добычи песчаника в соседних с Египтом пустынных каменоломнях – камня, требовавшегося для грандиозного строительства фараонов.6

Возвращаясь из иноземных походов, египтяне приводили с собой небывалое доселе количество военнопленных – охота за людьми стала одной из основных забот египетского войска во время его почти ежегодных походов за пределы страны. Брали много пленных, так как высока была потребность хозяйства периода Нового царства в дополнительной рабочей силе. До нас дошли многочисленные сведения о том, что цари дарили тысячи пленных египетским храмам после успешных военных походов. 7

Каким же было египетское войско начала XVIII династии? Солдаты были на полном содержании фараона, а чины командного состава получали небольшие земельные участки. Войско набиралось из египетского населения – из крестьян-общинников и жителей городов. Желающих поступить на постоянную военную службу было много, так как в стране, разоренной смутами, грабежами гиксосов и войной, десятки тысяч людей лишились крова, имущества, хозяйства, земельных участков и не имели средств восстановить свое хозяйство. Эта часть войска, набираемая из народа, составляла пехоту, которая отличалась от пехоты Древнего и Среднего царств тем, что воины находились на полном государственном снабжении, и получали оружие из царских складов. Все виды оружия, известные ранее, как например луки, стрелы, кинжалы, были усовершенствованы; впервые в этот период появляется боевой меч.8

Главным нововведением было создание колесничного войска, состоявшего из знатных или более зажиточных слоев населения. Не так просто было попасть в школы колесничих, для этого надо было иметь влиятельную протекцию. Войско было опорой царской власти.9

Глава 2

Азиатские походы Тутмоса III

Развитие экономики Египта в период XVIIIдинастии требовало постоянной доставки в Египет различных видов сырья, в первую очередь медной руды. В сельское хозяйство и ремесло постепенно проникал рабский труд. Это приводило к развитию торговли с соседними странами, откуда в большом количестве привозились сырье, скот, ремесленные изделия и рабы. Но все еще примитивная, в значительной степени меновая торговля не могла обеспечить сырьем и рабочей силой растущее экономическое хозяйство Египта, главным образом царского и храмового. Гораздо проще казалось захватить богатства соседних народов силой оружия. Поэтому торговые экспедиции приобретали характер военно-грабительских походов и на кораблях, отправляемых с товарами в Пунт при царице Хатшепсут, находились отряды войск.

Первые фараоны XVIII династии с небывалым размахом возобновили упорную завоевательную политику с целью захвата при помощи военной силы Нубии, Палестины, Финикии, Сирии. Продолжая захватнические походы своих предшественников, фараон Тутмос I захватил Нубию вплоть до третьего порога и во главе своего войска прошел победоносным маршем через Палестину, Сирию, Финикию, достигнув берегов Ефрата, где им была поставлена победная стелла.1

Обогащенная военной добычей, постоянно получавшая от царя в виде награды за службу земельные владения и множество рабов, рабовладельческая аристократия, тесно связанная с высшим жречеством, видела в дальнейшем развитии военной политики залог своего дальнейшего процветания.

По мнению Авдиева, отсутствие крупных войн в период царствования Хатшепсут объясняется не тем, что на древнем троне египетских фараонов сидела

женщина, которая не могла лмчно командрвать войсками; очевидно, миролюбивая политика Хатшепсут объясняется тем, что сама царица и группа ее сторонников опиралась в своей политике главным образом на свободное население, не поддерживающего войн.2

Одноко, Эд. Мейер полагает, что” Хатшепсут избегала войн, так как она не могла поставить во главе своей армии своего брата и мужа, враждебно настроенного против нее.”3

Но правительство Хатшепсут не было в состоянии проводить систематическую миролюбивую политику. Оно все еще зависело от рабовладельческой аристократии и вынуждено было временами идти на уступки, соглашаясь на соправительство царицы с Тутмосом III ли даже временно уступая часть верховной власти одному из ближайших родственников. В некоторых случаях правительство Хатшепсут проявляло показную воинственность либо в широковещательных декларациях, либо тем или иным актом внешней или внутренней политики.

Колеблющаяся и неустойчивая внешняя политика Египта в царствование Хатшепсут все же не смогла свести на нет все результаты военно-агрессивной политики трех ее предшественников, первых фараонов XVIIIдинастии. В Карнакской коронационной надписи Тутмоса III ясно указывается на то, что в Египет доставлялся строительный материал из Сирии и что царя пожаловал Фиванскому храму Амона пленных из страны Речену.4

Однако военно-агрессивная политика первых фараонов XVIII династии смогла быть полностью восстановлена только после смерти Хатшепсут и окончательного разгрома ее сторонников. Захватив после продолжительной борьбы верховную государственную власть в свои руки, Тутмос III жестоко отомстил всем своим врагам. Имя царицы Хатшепсут, преданное проклятию и забвению, было почти всюду стерто на ее памятниках. Раскошные статуи царицы, поставленные в

храме Дейр-эль-Бахри, по приказу царя были низвергнуты и разбиты. Жестокая кара постигла и приближенных царицы. Их изображения, имена и титулы были стерты. Весьма возможно, что некоторые из них были казнены или изгнаны после смерти царицы.5

Вообще же, Д. Брэстед считает, что после смерти царицы Хатшепсут произошел настоящий государственный переворот, который ознаменовался не только сменой правительства на троне фараонов, но и коренным изменением политики, главным образом внешней.6

2.1. Осада Мегиддо.

Начиная с пятнадцатого года царствования Тутмоса III и кончая тем временем, когда мы находим его идущим походом в Азию в конце 22-го года, мы не знаем, что там происходило, но положение дел, найденное им в Азии, и течение последующих его кампаний свидетельствуют о том, как шло дело с египетским господством в этот промежуток времени. Не видя египетской армии в течение многих лет, сирийские царьки стали постепенно проявлять мятежный дух, и видя, что их дерзость не встречает возмездия со стороны фараона, царь Кадеша, некогда, вероятно, сюзерен всей Сирии-Палестины, подстрекнул царей всех городов Северной Палестины и Сирии к образованию большой коалиции под его начальством, после чего они, наконец, почувствовали себя достаточно сильными, чтобы начать открытое возмущение. Таким образом, Кадеш стал во главе их, обладая могуществом, в котором мы, очевидно, должны признать остаток престижа его древнего более обширного и непреоборимого господства. Но Южная Палестина не была расположена поднять оружие против фараона. Шарухен, выдержавший шестилетнюю осаду Яхмоса в дни гиксосов, знал слишком хорошо, чего можно было ожидать, чтобы безрассудно начать враждебные действия против Египта. По той же причине и вся область Южной Палестины, бывшая свидетельницей этой осады, думала также, но незначительное меньшинство желало, вероятно, присоединиться к восстанию. В Шарухене, также, как и вообще на юге, вспыхнула граж-данская война, так как союзники хотели принудить южных царьков присоединиться к восстанию и послать подкрепления войскам, которые они собирали. Не только «все союзные области Джахи», или Западной Сирии, были в открытом восстании против фараона, но также, несомненно, и большое царство Митанни, с восточной стороны Евфрата, сделало все, что только могло, для усиления мятежа и его поддержания, после того как он уже разгорался; это видно из того, что Тутмос III был в конце концов вынужден вторгнуться в Митанни и наказать ее царя, чтобы иметь возможность утвердить египетское господство в Нахарине. Было естественно, что Митанни, воинственная и активная держава, соперничавшая с юной Ассирией, как с равной, должна была смотреть с беспокойством на присутствие новой великой державы у своих западных границ. Митаннийский царь узнал, наконец, чего следовало ожидать от Египта, и было естественно, что он должен был стараться изо всех сил восстановить некогда великое царство Кадеша в качестве буфера между ним и Египтом. Тутмосу III, следовательно, пришлось иметь дело с такими значительными силами; ни один фараон до него не имел никогда перед собой такой большой задачи.1

У нас нет данных, чтобы судить, в каком состоянии находилась долгое время пребывавшая в бездействии египетская армия и сколько времени понадобилось Тутмосу, чтобы реорганизовать ее и привести в боевое состояние. Армии Древнего Востока, по крайней мере египетские, были не велики, и едва ли фараон когда-нибудь вторгался в Азию более чем с 25 или 30 тысячами воинов, причем ближе к действительности цифра менее 20 тысяч. В конце 22 года царствования Тутмоса III мы находим его и его армии готовыми выступить в поход. Он отправился из Джару, крайнего египетского города на северо-восточной границе, около 19 апреля 1479 г. до н. э. Спустя 9 дней, т. е. 28 апреля, он достиг Газы, в 160 милях от Джару. По египетскому календарю это был четвертый день Пахонса (первого месяца летнего времени года), день коронации Тутмоса, ровно 22 года с тех пор как оракул Амона провозгласил его царем в перистильном зале его отца в Карнаке. С тех пор прошло, поистине, много времени, но дело, которое он неустанно втайне замышлял и к которому постоянно стремился, наконец далось ему в руки. Это не был человек, способный терять время на пустое празднество; прибыв вечером в день юбилея коронации, он двинулся далее на север уже на следующее утро. Пройдя Шефелах и приморскую равнину, он пересек долину Шарона, уклонившись при этом внутрь страны, и расположился вечером 10 мая лагерем в Ихме, городе неизвестного местоположения, приблизительно в 80 или 90 милях от Газы, на южных склонах Кармельского хребта.

Тем временем армия азиатских союзников под начальством царя Кадеша передвинулась на юг, насколько позволяла территория союзных земель, и заняла сильную крепость Мегиддо в долине Иезриля, на северных склонах Кармельского хребта. Это место, впервые появляющееся теперь в истории, представляло собой не только сильное укрепление, но занимало также важную стратегическую позицию, господствовавшую над Дорогой из Египта, проходившей между двух Ливанских хребтов к Евфрату; отсюда его выдающаяся роль в восточной истории, начиная с этого времени. Тутмос, разумеется, смотрел на всю эту страну, как на свою собственную, и поэтому впоследствии говорил: «Страны Фенху (азиаты)… стали вторгаться в мои пределы».2

До сих пор он подвигался через дружественные города, или по крайней мере через области, где не было открытого возмущения, но когда он приблизился к Кармелю, стало необходимо двигаться с осторожностью. В Ихме он узнал, что враги занимают Мегиддо, и созвал совет из своих офицеров, чтобы выбрать наиболее подходящий путь для перехода через хребет и достижения долины Эсдраелона. Существовали три дороги, годные для армии, идущие из Иехема через горы; одна по прямой линии от Аруны до ворот Мегиддо, и две, представлявшие обход в ту и другую сторону; из них первая вела, выгибаясь к югу, через Таанах, лежащий приблизительно в пяти милях на северо-восток от Мегиддо, а другая к северу, через Зефти, и выходила из гор на северо-запад от Мегиддо. Характерно для Тутмоса, что он предпочитал прямой путь, тогда как его офицеры настаивали на

том, что другие пути более широки, тогда как средний представляет собой узкую тропу. «Разве лошадь не будет идти за лошадью - спрашивали они - а также и человек за человеком? Не должен ли будет наш авангард сражаться в то время, как наш арьергард еще будет стоять в Аруне?» Эти рассуждения показывали хорошее военное понимание опасностей, представляемых тропой, но Тутмос дал непреложную клятву, что он пойдет на врагов кратчайшей дорогой и что они могут за ним следовать или нет, если им угодно. Затем, сделав весьма предусмотрительно все приготовления, он двинулся 13 мая к Аруне. Чтобы не быть захваченным врасплох, а также чтобы возбудить храбрость своей армии, он лично стал во главе колонны, поклявшись, что никто не будет впереди него, но что он пойдет «сам во главе своей армии, указывая путь собственными своими шагами». Аруна лежит высоко на горном хребте, и к ней ведет только узкая тропа, но он достиг ее благополучно и провел там ночь на 14-е мая. В это время его армия должна была растянуться на большое расстояние по пути из Ихма в Аруну, тем не менее утром

14-го числа он вновь быстро двинулся вперед. После непродолжительного перехода он столкнулся с неприятелем. Будь последний многочислен, он пострадал бы от него ввиду сделанного им длинного и трудного перехода по узкой горной дороге. К счастью, проход расширился, и он мог развернуть свою колонну в расстилавшейся за ним долине. Следуя настойчивому совету своих офицеров, он удерживал неприятеля до тех пор, пока не подошел из Аруны его арьергард. Неприятель не располагал достаточными силами, чтобы воспользоваться его затруднительным положением, и он мог поэтому вновь двинуться вперед. Передняя колонна вышла из ущелья на равнину Эсдраелона сейчас же после полудня, и около часа Тутмос остановился, не встречая сопротивления, на юг от Мегиддо, «на берегу ручья Кины». Азиаты, таким образом, потеряли несравненный случай разбить его по частям. По-видимому, они находились слишком далеко на юго-востоке, чтобы быстро стянуть свои силы и направить их против его узкой колонны в то время, когда она выходила из гор. Невозможно точно определить их положение, но во время схватки в горах их южное крыло было в Таанахе, без сомнения, в надежде, что Тутмос пересечет горы по Таанахской дороге. Их фронт не мог быть растянут от Таанаха до Мегиддо, так как тогда для египтян было бы невозможно мирно выйти из ущелья и появиться на склоне к югу от Мегиддо. Тутмос разбил лагерь на равнине под Мегиддо и отдал приказ по всей армии быть готовым к битве наутро. Начались быстрые приготовления к сражению, и в лагере господствовали наилучший порядок и расположение духа. Под вечер в тот же день (14-го числа) или в течение следующей ночи Тутмос, воспользовавшись расположением неприятеля на востоке и юго-востоке от его собственных сил, продвинул свои войска на запад от Мегиддо и смело развернул свое левое крыло с северо-западной стороны от города (об этом свидетельствует его позиция следующего дня). Этим он обеспечил себе, в случае необходимости, безопасную и удобную линию отступления на запад, по дороге в Зефти, и в то же время его крайнее левое крыло могло отрезать врагу бегство на север.3

Рано утром на следующий день, 15-го мая, Тутмос отдал приказ построиться и выступить в боевом порядке. На блестящей колеснице из сплава золота и се-

ребра он занял свое место в центре, его правое, или южное, крыло опиралось на холм к югу от потока Кины, а его левое крыло, как мы уже видели, находилось на северо-запад от Мегиддо. Чтобы защитить свою крепость, азиаты врезались между войском Тутмоса и городом, откуда, разумеется, выступили вспомогательные силы. Царь немедленно атаковал их, руководя нападением лично «во главе своей армии». Неприятель при первом же натиске обратился в бегство. «Они бежали сломя голову в страхе к Мегиддо, бросая своих лошадей и свои колесницы из золота и серебра, и жители втаскивали их наверх, таща их за их одежду в город; жители города заперлись от них и спускали одежды, чтобы втащить их в город. И если бы только армия его величества не увлеклась расхищением вещей неприятеля, она овладела бы Мегиддо в тот момент, когда побежденного презренного царя Кадеша и побежденного презренного царя города (Мегиддо) второпях втаскивали на стену, чтобы они могли попасть в город». Но дисциплина восточной армии не может противостоять возможности хорошо пограбить; тем менее могли удержаться от разграбления соединенных армий Сирии египетские полчища в XV веке до н. э. «Тогда были захвачены их лошади, колесницы из золота и серебра составили добычу… Их бойцы лежали распростертыми, как рыбы, на земле. Победоносная армия его величества обходила кругом, считая добычу и свои доли. И вот была захвачена палатка того презренного врага (царя Кадеша), в которой находился его сын… Вся армия ликовала, воздавая хвалу Амону за победу, дарованную им своему сыну… Они принесли добычу, которую они взяли, состоящую из рук (отрезанных у убитых), живых пленников, лошадей, колесниц, золота и серебра». Ясно, что во время беспорядочного бегства лагерь царя Кадеша попал в руки египтян, и они принесли фараону его богатую и роскошную обстановку.
Но сурового Тутмоса не могли удовлетворить эти победы. Он видел только то, что было упущено. «Если бы вы вслед за этим взяли город, - сказал он своим войскам, - то я сделал бы сегодня (богатое приношение) Ра, потому что вождь каждой страны, которая восстала, находится в нем и потому что взятие тысячи городов - вот что такое пленение Мегиддо». Вслед за этим он отдал приказ немедленно обложить город. «Они смерили город, окружив его оградой, возведенной из зеленых стволов всех излюбленных ими деревьев, его величество находился сам

на укреплении к востоку от города, осматривая, что было сделано». Тутмос с гордостью заявляет после своего возвращения в Египет: «Амон отдал мне все союзные области Джахи, заключенные водном городе… Я словил их в одном городе, я окружил их толстой стеной». Египтяне назвали эту осадную стену: «Тутмос, осаждающий азиатов», согласно обычаю эпохи империи называть всякое сооружение Царя его именем. Самым внимательным образом следили за войском, чтобы никто не мог дезертировать, и никому из города не позволялось приближаться к линиям обложения, если не затем, чтобы сдаться. Но, как мы увидим, прежде чем Тутмосу удалось тесно окружить это место, царь Кадеша бежал на север. Это было как раз то, что Тутмос хотел предупредить, продвинув свое левое крыло вдоль северо-западной стороны города в ночь перед битвой. По мере того, как время осады продвигалось вперед, царьки, которым посчастливилось не быть запертыми в городе, поспешили заключить мир с раздраженным фараоном. Мы не осведомлены относительно осады и приступов египтян. Жреческий писец, к которому восходит наш единственный источник, замечает: «Все, что причинил его величество этому городу, этому презренному врагу и его презренной армии, записывалось каждый день под его (дня) названием… записывалось на кожаном свитке в храме Амона вплоть до сего дня». Но драгоценный свиток, подобно книге хроник царей Иудеи, погиб, и наше повествование терпит вследствие этого большой ущерб. Время года было очень позднее, и египтяне добывали себе зерно на хлебных полях долины Эсдраелона, в то время как захваченные стада доставляли им мясо. То было, насколько нам известно, первое войско, опустошавшее эту прекрасную равнину, которой суждено было стать полем битвы между Востоком и Западом, от Тутмоса III до Наполеона. Но совсем иначе было внутри стен: запасы, нужные на время осады, не были сделаны, и голод свирепствовал в обложенном городе. И этот последний, выдержав осаду несколько недель, сдался. Но царя Кадеша не было среди пленников. Азиаты, бывшие в Мегиддо, вышли к славе Тутмоса III, одаренного жизнью, говоря: «Дай нам возможность принести твоему величеству дань». Затем они пришли, неся то, что принадлежал им, дабы выказать покорность славе его величества, дабы вымолить дыхание ноздрей своих у величия его могущества». «Тогда, - говорит Тутмос, - мое величество повелело дать

им дыхание жизни», и очевидно, что он обошелся с ними с крайней снисходительностью Страшные опустошения целых городов, подобные тем, которыми хвастаются ассирийские цари, сообщая о своем обращении с мятежниками, нигде не упоминаются в анналах фараонов. Египтянам не удалось захватить самого опасного царя Кадеша, но зато они захватили в качестве заложников его семейство. Тутмос говорил: «Вот, мое величество увело жен побежденного, вместе с его детьми, и жен его начальников, бывших здесь вместе со своими детьми».
Как ни велика была добыча, взятая на поле битвы, нельзя было сравнивать с богатствами, ожидавшими фараона в завоеванном городе. 924 колесницы, включая те, которые принадлежали царям Кадеша и Мегиддо, 2238 лошадей, 200 вооружений, считая опять-таки те которые принадлежали тем же двум царям, роскошная палатка царя Кадеша, около 2000 голов крупного скота и 22 500 голов мелкого скота, великолепная домашняя обстановка царя Кадеша, и в том числе его царский скипетр, серебряная статуя, быть может, его бога и статуя его самого из слоновой кости, покрытая золотом и ляпис-лазурью. Огромное количество золота и серебра было также захвачено в городе, но в записи Тутмоса о разграблении они перемешаны с добычей из других городов, и поэтому мы не можем определить, сколько именно было взято в одном Мегиддо. Скот, разумеется, был захвачен в окрестной стране, иначе город не страдал бы от голода. Прежде чем уйти, армия сняла также жатву с полей на равнине Эсдраелона, вокруг Мегиддо, и собрала более 113000 четвериков, не считая того, что было снято ею с полей в течение осады.4

Не теряя времени, Тутмос двинулся на север, насколько позволяли неприятельские крепости и позднее время года. Он достиг южных склонов Ливана, где три города - Иноам, Нугес и Херенкеру образовали род триполиса под начальством «врага», являвшегося, быть может, царем Кадеша. Они быстро сдались, если только их царь уже не был в числе выразивших покорность, в то время как Тутмос еще осаждал Мегиддо. Чтобы помешать новому движению на юг все еще не покоренного царя Кадеша и чтобы господствовать над важным путем на север, идущим между двух Ливанских хребтов, Тутмос построил в этом месте крепость, на

званную им «Тутмос - связывающий варваров», причем он употребляет то же редкое слово для «варваров», которое Хатшепсут прилагает к гиксосам. Затем он начал реорганизацию завоеванной территории, заменяя, разумеется, прежних восставших царьков другими, которые, можно было думать, окажутся верными Египту. Новым правителям было позволено распоряжаться у себя, как им заблагорассудится, при условии правильной и быстрой доставки ежегодной дани в Египет. Дабы заставить их исполнять свои обязательства, Тутмос увел с собой в Египет их старших сыновей, которых он поместил в особом квартале или помещении, называвшемся Фиванским замком. Здесь их воспитывали и обращались с ними так, чтобы внушить им чувство расположения к Египту, и всякий раз, как умирал царь одного из сирийских городов, фараон посылал на его место его сына. Тутмос владел теперь всей Палестиной, вплоть до южного конца Ливана на севере, а также и Дамаском внутри страны. В зависимости от степени участия в восстании, он отнимал у городов их богатства и вследствие этого вернулся в Египет приблизительно с 426 фунтами золота и серебра, в виде колец, употреблявшихся в

торговом обороте, или в виде великолепных сосудов и других предметов искусства, не считая неизмеримого количества менее ценного имущества и вышеупомянутой добычи из Мегиддо. 5

В начале октября Тутмос достиг Фив, и можно быть уверенным, что это было такое возвращение в столицу, которое не выпадало на долю ни одного фараона до него. Менее чем в шесть месяцев, т. е. в течение сухого времени года в Палестине, он выступил из Джару, одержал поразительную победу под Мегиддо, взял город после продолжительной и трудной осады, двинулся к Ливану и взял там три города, построил и снабдил гарнизоном постоянный форт вблизи них начал реорганизацию управления в Северной Палестине и совершил обратный путь в Фивы.

Тутмос немедленно устроил в своей столице три Праздника Победы. Каждый из них продолжался 5 дней и совпадал с первым, вторым и пятым календарным празднеством Амона. Последний справлялся в западной фиванской равнине в заупокойном храме Тутмоса, к тому времени законченном, и, может быть, то было первое празднество, справлявшееся в нем. Эти праздники были установлены на

всегда и обеспечены ежегодными поступлениями богатых приношений. В праздник Опет, самый большой годичный праздник Амона, длившийся 11 дней, Тутмос принес в дар богу три города, взятые им в Южном Ливане, не считая богатого собрания великолепной посуды из золота, серебра и драгоценных камней, из числа несметной добычи, взятой в Ретену. Чтобы обеспечить поступления для поддержания храма в тех роскошных рамках, которые проектировались, он отдал Амону не только три вышеназванных города, но также и обширные земли в Верхнем и Нижнем Египте, снабдив их огромными стадами и множеством крепостных крестьян из числа своих азиатских пленников. Таким образом, было положено основание тому выдающемуся состоянию Амона, которое оставило далеко позади увеличившиеся богатства других храмов. 6

Великая задача надлежащего усиления империи начала успешно осуществляться, но египетское могущество в Азии в течение долгой военной бездеятельности в царствование Хатшепсут было настолько основательно поколеблено, что Тутмос III после первого похода далеко не был готов идти немедленно против Кадеша, своего самого опасного врага. Кроме того, он желал основательно организовать и вполне утвердить за собой земли, уже находившиеся под властью Египта. Поэтому в 24 году своего царствования он прошел по покоренные территории Северной Палестины и Южной Сирии, описав обширную кривую, причем царьки являлись к нему с данью и выражением преданности в любом месте, где останавливался фараон. Слухи о его победе предыдущего года достигли между тем Ассирии, которая как раз в то время начала выдвигаться на восточном горизонте, имея весь период своего блеска еще впереди. Ее царь, естественно, желал быть в хороших отношениях с великой западной империей, и дары, состоящие из драгоценных камней, преимущественно ляпис-лазури из Вавилона, и лошадей, которые он послал Тутмосу в то время, когда последний находился в походе, были, разумеется, истолкованы египтянами в смысле дани. (Хотя Авдиев не согласен с такой трактовкой данного понятия. Он читает, что эти ‘приношения’ данью являться не могли, так как Ассирия в то время не могла ни быть завоеванной Тутмосом III, ни послать в далекий Египет свою дань, признав тем самым гегемо-

нию Египта). По всей вероятности, во время этого похода не произошло ни одной битвы.

Первый поход Тутмоса III в Сирию значительно упрочнил положение Египта в Передней Азии в качестве сильной и могущественной военной державы, энергично вступившей на путь завоеваний с целью захвата добычи и использования ресурсов Палестины, Сирии и Финикии. Вполне естественно, что даже объедененным силам сиро-палестинской каолиции было трудно противостоять египетскому нашествию. Имеются некоторые основания пологать, что большое Митаннийское государство оказывало некоторую помощь сиро-палестинским князьям, ведшим упорную борьбу с Египтом. Митанни в этот период, опасаясь усиления Египта в Передней Азии, с одной стороны, поддерживало те страны и государства, которые вели войну с Египтом, а с другой – оказывало давление на покоренные народы, стремившиеся освободиться от митаннийского ига и для этого заручиться поддержкой Египта.7

Третья кампания, бывшая в следующем, 25-м году, была, по-видимому, посвящена, как и первая, организации южной половины будущей азиатской империи, северная половина которой все еще оставалась непокоренной.

Никаких отчетов о четвертой кампании не сохранилось, но судя по последующим военным операциям, можно думать, что она не выходила, как и предшествующие, за пределы уже завоеванной территории. Тутмосу стало теперь ясно, что он не мог идти на север между двух Ливанских хребтов и действовать против Кадеша, оставляя свой фланг открытым для нападет неподчиненных финикийских прибрежных городов. Равным образом, было невозможно разбить Нахарину и Митанни, если сначала не разрушить Кадеша, господствовавшего над долиной Оронта. Поэтому Тутмос задумал ряд походов, направленных, прежде всего, против северного побережья, которое он мог затем использовать как базу для операций против Кадеша; раз достигнув этого, он мог вновь двинуться с побережья против Митанни и всей области Нахарины. Ни один современный стратег не мог бы задумать ряда операций, более подходящих к условиям, а также привести их в исполнение с более неукротимой энергией, чем это сделал Тутмос. Он организо-

вал флот и поставил во главе его надежного офицера по имени Нибамон, служившего под начальством его отца.8

2.2. Поход 29-го года.

Пять лет, прошедшие между первым и пятым походом Тутмоса III в Переднюю Азию, были годами накопления сил для обеих враждующих сторон. Сиро-финикийские княжества образовали за это время новую антиегипетскую каолицию, в которой значительную роль стали играть как прибрежные финикийские города, так и города Северной Сирии, среди которых в это время стал выдвигаться Тунип. Пятый поход Тутмоса III имел целью изолировать Кадеш от его сильных союзников на побережье и тем создать благоприятные условия либо для захвата Кадеша, сильнейшего города средней Сирии и наиболее упорного врага Египта, либо для глубокого проникновения в долину Оронта с целью полной блокады и дальнейшего захвата Кинзы-Кадеша.1

В год 29-й, во время своей пятой кампании, Тутмос в первый раз двинулся против городов северного побережья, богатых торговых царств Финикии. По-видимому, он воспользовался новым флотом и перевез свою армию по морю, ибо он начал военные действия в Северной Финикии, куда, равно как и в Южную Финикию и Кадеш, все еще не покоренные, он не мог проникнуть сухим путем. Возможно, что он прибрел первый опорный пункт, предложив Тиру особые условия сдачи, ибо несомненно, что какой-то фараон даровал этому городу исключительные привилегии, сделавшие из него в действительности вольный город. Осюда становится понятно почему богатый портовый город охотно воспользовался случаем спасти свою торговлю от разгрома и избежать дани, или, по крайней мере, части обычных повинностей в будущем. Название первого города, взятого Тутмосом, к сожалению, потеряно, но он находился на берегу против Тунипа и был, вероятно, пунктом довольно значительным, потому что там была взята богатая добыча и находился храм Амона, воздвигнутый одним из предшественников Тутмоса III (Тутмосом I или Аменхотепом I). Города внутри страны, видя, что это нападение с берега будет для них, в случае успеха, роковым, послали вспомогательные

войска для защиты побережья. Тунип отправил войско для усиления гарнизона неизвестного города, падение которого повлекло бы в конце концов к взятию самого Тунипа. Тутмос захватил городской флот и получил возможность быстро двинуть свою армию на юг против могущественного города Арвада. Короткой осады, во время которой Тутмосу также, как и под стенами Мегиддо, пришлось вырубить лес, было достаточно, чтобы подчинить его себе, и с его сдачей масса богатств Финикии оказалась в руках египтян. Кроме того, так как была осень, сады и леса «изобиловали плодами, вина были найдены оставленными в прессах, как потоки воды, зерно - на террасах (по склонам холмов)… его было больше, чем песку на берегу. Войска с избытком были наделены пайками». При таких условиях Тутмосу было бесполезно пытаться поддерживать дисциплину, и в первые дни после сдачи «армия его величества упивалась и умащалась каждый день маслом, как во время праздника в Египте». Береговые царьки явились, неся дань и изъявляя покорность. Таким образом, Тутмос прибрел прочную базу на северном побережье, легко достижимую из Египта по воде, откуда удобно было предпринимать задуманные им экспедиции внутрь страны. Затем он вернулся в Египет, возможно, что, как и в первый раз, по воде.2

2.3. Шестой и седьмой походы Тутмоса III .

Во время пятого похода в Переднюю Азию Тутмос IIIсмог захватить лишь некоторую часть финикийского побережья. Но этот успех дал возможность фараону на следующий год, т.е. на 30-м году свонго царствования, предпринять новый поход в Сирию с целью расширения завоеванных територий и захвата важнейшего военно-политического центра внутренней Сирии – Кадеша.1

Все было теперь готово для давно замышлявшегося наступления на Кадеш. Потребовалось пять походов, чтобы овладеть югом и берегом. Шестой, наконец, был направлен против долгое время остававшегося неуязвимым врага. В 30-й год его царствования, в конце весенних дождей, мы находим Тутмоса III спускающим свою армию с судов в Симире, у устья Элеутера, вверх по долине которого он затем немедленно отправился к Кадешу. Это был удобный и легкий путь и кратчайшая дорога от моря до Кадеша, какую только можно было найти вдоль

берега; тогда как и теперь, то была единственная дорога, удобная для военного наступления внутрь страны через горы, в сторону Кадеша. Город лежал на западном берегу Оронта, в северном конце возвышенной долины, между двумя Ливанскими хребтами, из которых Антиливан спускается в долину сейчас же на юго-восток от города. Небольшой приток с запада соединялся с Оронтом непосредственно ниже города, так что последний лежал между ними. Поперек косы, выше города, был прорыт канал, который можно проследить еще теперь и который, несомненно, существовал в дни Тутмоса, он соединял оба потока, и благодаря этому город оказывался со всех сторон окруженным водой. Внутренний ров, наполненный водой, окружавший высокие стены в промежутке между двумя реками, усиливал естественную защиту водой, так что несмотря на свое положение на совершенно плоской равнине это был пункт очень укрепленный и, вероятно, самая грозная крепость в Сирии. Также и в отношении к окружающей стране место было искусно выбрано, как обладавшее большим стратегическим значением, ибо оно главенствовало над долиной Оронта и, как нашел Тутмос III, было невозможно двигаться на север, не считаясь с ним. Далее следует вспомнить, что онодоминировало на большом расстоянии как в сторону севера, так и в сторону юга, над единственным путем внутрь страны, шедшим с берега. Это была та дорога, вверх по долине Элеутера, по которой мы следили за движением Тутмоса. Взятие такого пункта путем осады являлось далеко не легким делом, и в повествовании жреческого писца, заимствованном из летописи Тутмоса читаем, лишь эти относящиеся сюда слова: «Его величество прибыл к городу Кадешу, разрушил его, вырубил его леса, сжал его посевы». Из этих лаконичных слов мы можем лишь видеть, что, как и под Мегиддо, Тутмос должен был свалить леса, чтобы построить осадные стены, и что армия питалась во время осады хлебом с окрестных полей, откуда следует, что осада должна была продолжаться с ранней весны до времени жатвы. Во всяком случае, был сделан один приступ, во время которого Аменемхеб, один из начальников Тутмоса, который встречается также и в позднейших походах, взял в плен двух городских патрициев. Он был награжден в присутствии армии двумя орденами, или регалиями, за выдающуюся службу, а именно, львом из золота и двумя мухами,

не считая богатых регалий. Осада продолжалась уже достаточно долго, чтобы внушить береговым городам надежду на то, что Тутмос III потерпел поражение. Несмотря на кару, которую навлек на себя Арвад год назад, этот богатый портовый город не мог отказаться от попытки избавиться от ежегодной повинности перед ТутмосомIII, поглощавшей такую значительную часть его ежегодных доходов. Как только Кадеш пал, и Тутмос мог покинуть его, он быстро вернулся в Симиру, посадил свою армию на ожидавший флот и отправился в Арвад, чтобы немедленно воздать ему по заслугам. Отплыв в Египет при наступлениидождливого времени года, он захватил с собой сыновей северных сирийских царей и князьков, чтобы воспитывать их в Фивах, как он уже сделал это с юными принцами юга в предшествующие годы.2

Восстание Арвада в то время, когда Тутмос осаждал еще Кадеш, показало ему, что он должен посвятить другой поход для полного подчинения берега, прежде чем получить возможность безопасно двинуться внутрь страны, за пределы долины Оронта, в давно замышлявшееся наступление на Нахарину. Вследствие этого он посвятил лето 31-го года седьмому походу, причем совершенно погасил последние тлевшие искры восстания в береговых городах. Несмотря на силы, высаженные им в Симире, соседний портовый город Улладза обнаружил серьезную враждебность, опираясь на поддержку царя Тунипа, пославшего своих сыновей, чтобы руководить восстанием. 27-го апреля Тутмос появился в порту мятежного города, быстро расправился с ним и взял в плен сына царя Тунипа. Местные царьки по обыкновению явились с изъявлением покорности, и Тутмос собрал с них и с взятого города около 185 фунтов серебра, не считая большого количества естественных продуктов. Затем он поплыл вдоль берега из одного порта в другой, демонстрируя свои силы и всюду организуя администрацию городов. В особенности он заботился о том, чтобы каждый портовый город был хорошо снабжен припасами ввиду его скорого похода в Нахарину. По возвращении в Египет он нашел послов с крайнего юга, вероятно из Восточной Нубии, принесших фараону дань, откуда явствует, что он поддерживал агрессивную политику на дальнем юге в то самое время, когда он был столь активен на севере.3

2.4. Восьмой поход Тутмоса III .

Завоевание Палестины, городов финикийского побережья и Южной Сирии, наконец проникновение в долину Оронта и захват сильной крепости Кадеша открыли Египетским войскам стратегически важные дороги, ведущие на север, в Северную Сирию, и на северо-восток, в долину среднего Ефрата, где находились страна Нахарина и могущественное государство Митанни. Очевидно, именно эти два направления имели в тот момент наибольшее значение для Египта и поэтому по этим двум направлениям египетские войска нанесли главные удары неприятелю во время восьмого похода Тутмоса III. 1

Организация и собирание средств, необходимых для предстоявшей ему большой кампании, очевидно, заняли у Тутмоса весь следующий год после его возвращения из похода, ибо не раньше весны 33-го года высадил он свои силы в гавани Симиры, во время своей восьмой кампании, и направился в глубь страны, вторично по кадешской дороге. Он повернул на север и взял город Катну. Продолжая идти вниз вдоль по течению Оронта, он дал сражение под Сендзаром, который также взял. В этом деле его военачальник Аменемхеб вновь заслужил отличие. Тутмос, вероятно, пересек и покинул Оронт в этом месте; во всяком случае он вступил уже в Нахарину и быстро продвигался вперед. Вскоре он встретил сопротивление и дал небольшое сражение, в котором Аменемхеб взял трех пленников. Но он не встречал крупных сил пока, но достиг высот Вана, на запад от Алеппо, где произошла значительная битва, вовремя которой Аменемхеб взял 13 пленников, имевших каждый бронзовое копье, украшенное золотом. Это, несомненно, указывает на то, что гвардия царя Алеппо принимала участие в битве. Сам Алеппо, вероятно, пал, потому что иначе фараон едва ли мог бы двинуться вперед без замедления, как он, очевидно, это сделал. «И вот его величество пошел на север, беря города и опустошая поселения презренного врага из Нахарины», бывшего, разумеется, царем Митанни. Египетские войска снова грабили Евфратскую долину - привилегия, которой они не пользовались со времен своих отцов при Тутмосе I, т. е. в течение приблизительно 50 лет. Продвигаясь на север, Тутмос IIIуклонился слегка в сторону Евфрата с целью достигнуть Каркемиша. В

битве, происшедшей под этим городом, участвовало, вероятно, войско долгое время неуловимого врага его, царя Митанни, оно было полностью рассеяно Тутмосом III: «никто не оборачивался назад, но все бежали, поистине, как стадо горных коз», Аменемхеб, по-видимому, продолжал преследование через Евфрат, вплоть до его восточного берега, так как он должен был пересечь реку, ведя назад к царю взятых им пленников. Эта битва дала, наконец, возможность Тутмосу сделать то, чего он добивался в течение 10 лет: он лично переправился через Евфрат в Митанни и поставил свою пограничную плиту на восточном берегу - дело, которым не мог похвалиться ни один из его предков. Но без зимовки в Нахарине Тутмосу было невозможно двинуться вперед, он же был слишком опытным солдатом, чтобы подвергать суровой зиме закаленных ветеранов стольких кампаний, зная, что потребовалось бы много лет, чтобы набрать себе вновь такое же войско. Поэтому он вернулся, не тревожимый никем, на западный берег, где нашел плиту своего отца Тутмоса Iи с величайшим удовлетворением поставил рядом с ней свою собственную. Было позднее время года, его войско уже сжало поля в долине

Евфрата, и он должен был начать обратный поход. Но серьезное дело ожидало его, прежде чем он мог вернуться на берег. Город Нии, лежавший еще ниже по Евфрату, оставался непокоренным, и все, что было сделано фараоном в Нахарине, могло свестись к нулю, если это место осталось бы не взятым. Поэтому, поставив свою пограничную плиту, он двинулся вдоль по течению реки и, насколько это известно, без труда взял Нии. Достигнув цели кампании и покончив с трудной задачей, Тутмос устроил большую охоту на слонов в области Нии, где эти животные с тех пор уже давно перевелись. Он атаковал со всем отрядом стадо в 130 животных. Во время охоты царь сразился с огромным зверем и находился в некоторой опасности, Аменемхеб кинулся на помощь и отсеку слона хобот, после чего разъяренное животное бросилось на нового отважного врага, но последний спасся бегством между двух скал, нависших над соседним озером. Верный Аменемхеб, отвлекший таким образом в критический момент внимание животного, был, разумеется, щедро награжден царем.2

Тем временем все местные князья и царьки Нахарины явились в лагерь, неся дань в знак своей покорности. Даже отдаленный Вавилон желал теперь заручиться расположением фараона, и его царь прислал ему дары из ляпис-лазури. Но, что гораздо важней, могущественный народ Хетты, чья область простиралась далеко в неведомые пределы Малой Азии, прислал ему богатые дары. В то время, когда он шел из Нахарины, направляясь снова к берегу, его встретили хеттские послы с восемью массивными кольцами серебра, весившими около 98 фунтов, а также неизвестными драгоценными камнями и ценным деревом. Таким образом, хетты - вероятно библейские хиттиты - вступают впервые, насколько нам известно, в сношение с египетскими фараонами. Прибыв на берег, Тутмос обязал ливанских начальников держать ежегодно в финикийских гаванях достаточное число запасов на случай его кампании. Следовательно, из любого пункта в ряду этих гаваней, которых можно было достичь из Египта по воде в несколько Дней, он мог без задержки двинуться в глубь страны и расправиться с участниками возмущения. Его морское могущество было таково, что царь Кипра стал фактически вассалом Египта, как и позже, в Саисскую эпоху. Кроме того, его флота так боялись на северных островах, что он мог до известной степени распространить свою власть на восточную часть Средиземного моря, на неограниченное расстояние в западном направлении к Эгейскому морю. Так, его военачальник Тутии включает «острова среди моря» в пределы своей юрисдикции, в качестве губернатора северных стран, хотя его власть, без сомнения, ограничивалась, главным образом, только получением ежегодных даров, которые островные царьки считали нужным посылать царю.3

Вернувшись в октябре в Фивы, царь нашел ожидавшую его только что вернувшуюся экспедицию, которую он, несмотря на свои труды в Азии, успел послать в Пунт. Его послы доставили в Египет обычный богатый и разнообразный груз из слоновой кости, черного дерева, пантеровых шкур, золота и свыше 223 четвериков мирры, а также рабов и рабынь и множество скота. В этот же самый период войн мы находим Тутмоса в обладании всей областью оазисов на запад от Египта. Оазисы, таким образом, стали достоянием фараонов и были подчинены Иниотефу, герольду Тутмоса III, потомка древней линии владетелей Тиниса-Абидоса, откуда всего ближе было добраться до Большого оазиса. Область оазисов оставалась во владении правителей Тиниса и прославилась своими тонкими винами.

Великая задача, над которой так долго работал Тутмос III, была теперь исполнена. Он дошел по пути своих отцов до Ефрата. Царей, которых они могли разбивать в одиночку или последовательно, ему пришлось встретить объединенными, и, имея дело с совокупными военными силами Сирии и Палестины под начальством их древнего гиксосского сюзерена из Кадеша, он проложил себе путь на север. В течение десяти долгих лет непрерывно чередовавшихся войн он наносил им удар за ударом, пока наконец не воздвиг свою плиту рядом со стеллой своего отца на границе, достигнутой за два поколения до него. Он даже превзошелсвоего отца и переправился через Ефрат – подвиг небывалый в летописях египетских завоеваний. Но не только ради собственной славы проводил азиатские походы Тутмос III. Завоевание египтянами ряда областей Передней Азии позволило им доставлять из этого региона драгоценные металлы (золото и серебро) и камни (лазурити малахит), роскошные изделия, главным образом сосуды и ткани, а также военное (оружие и колесницы), ценное сырье (слоновую кость, масло или вино в кувшинах), рогатый скот и рабов, взрослых и детей.4

Глава 3

Завоевания в Нубии.

Не смотря на то, что основное внимание египетского правительства в царствование Тутмоса III было обращено на завоевание Сирии, Палестины и Финикии и укрепление экономического, политического и военного влияния Египта в Передней Азии, Египет должен был продолжать свою военно-агрессивную политику на юге, в Нубии и прилегающих к ней странах, из которых египтяне издавна вывозили ряд товаров, необходимых для развития экономики, а также много рабов.1

То обстаятельство, что Нубия все еще продолжала сохранять для Египта значение богатейшего резервуара, из которого египтяне обильно черпали сырье и рабочую силу – рабов, указывает в первую очередь на то, что даже в «Анналах», в которых описываются походы Тутмоса III в Переднюю Азию, начиная с седьмого похода, совершенного на 31-м году его царствования, перечисляется дань, полученная фараоном из Нубии и сопредельных с нею стран. Весьма возможно, что эта дань посылалась в Египет далеко не добровольно, а поступала в царскую сокровищницу в результате военных экспедиций, которые отправлялись, как это было ранее, для ограбления богатых южных стран.2

Очевидно, уже в самом начале царствования Тутмоса IIIегипетское правительство поставило перед собой задачу энергично возобновить завоевательную политику на юге, с тем чтобы полностью укрепить господство Египта во всей Нубии и даже в прилегающих к ней странах. На это ясно указывает надпись Тутмоса III, относящаяся ко 2-му году его царствования и сохранившаяся на стенах храма, построенного фараоном в Семне, у 2-го порога Нила, на месте в то время уже раз-

валившегося храма Сенусерта III, некогда покорившего Нубию. Однако реально приступить к полному покорению Нубии Тутмос III смог только после смерти Хатшепсут, когда вся полнота верховной власти сосредоточилась в его руках и он смог бросить все ресурсы Египта для завершения завоевательной политики, которая была начата его предшественниками. 3

О внимании, которое Тутмос III стал уделять Нубии после смерти Хатшепсут, говорит строительство многочисленных храмов, предпринятое им в различных пунктах Нубии, главным образом в тех, которые имели стратегическое значение. Так, после 30-го года своего правления Тутмос III значительно расширил храм, построенный ранее в Семне. В храме в Вади-Хальфа им был построен большой колонный зал. В верхней Нубии между 2-м и 3-м порогами на острове Сан наместник фараона в Нубии по имени Нехи построил не только храм, но и крепость, что явно указывает на военный характер интенсивного строительства, предпринятого фараонами в Нубии. Возможно, что в эту эпоху в Нубии уже существовали египетские поселения, которые были опорными пунктами египетского экономического, политического и культурного влияния в Нубии. Таков, например, город, раскопанный в Сесеби, в развалинах которого среди множества предметов XVIII династии был найден скарабей с именем Тутмоса III.4

Эта крупная строительная деятельность египтян в Нубии стала возможной лишь благодаря тому, что вся Нубия была прочно завоевана египетскими войсками и египетские гарнизоны были размещены во всей ныне покоренной стране. Об этом завоевании Нубии говорят сохранившиеся на шестом и седьмом пилонах Фиванского храма Амона списки завоеванных в Нубии местностей.

Тутмос III смог уделить все свое внимание Нубии лишь после того, как господство Египта было полностью упрочено в Передней Азии. Именно поэтому лишьв конце своего царствования, на 50-м году, Тутмос IIIпринял реальные меры к тому, чтобы прочнее присоединить Нубию к Египту. Чтобы иметь возможность бесперебойно перевозить по Нилу войска и товары, Тутмос приказал расчистить старый, засорившийся канал в районе 1-го порога.

Завоевания Тутмоса III, укрепившие военно-политическую мощь египетского государства, дали возможность Египту выкачивать из богатых южных областей

Нубии и прилегающих стран много различных ценнотей, в первую очередь золото, экзотические виды восточноафриканского сырья и рабов.

На стенах гробниц богатых аристократов, крупных чиновников и видных жрецов того времени нередко изображались данники или торговцы, которые смиренно преподносят драгоценные предметы, диковинки далеких стран, особенно ценившиеся в те времена в Египте. Иногда тут же можно увидеть имена египетских чиновников, присутствовавших при доставке этих ценностей. Египетские художники пытались изобразить внешние особенности, своеобразные черты лица, прически и одежды жителей Пунта и Нубии, которые привозили в Египет эти многочисленные и драгоценные ‘приношения’.

Особенно много вывозили египтяне из Нубии золота. Нубия была полностью введена в состав Египетского государства в качестве подчиненной области, население которой вносило ежегодную подать в сокровищницу фараона. Возможно, что эта подать вносилась в определенные сроки, напрмер в начале каждого года. Золото в Египет из восточной (Коптосской) пустыни и Нубии привозили в большом количестве в кольцах, слитках, самородках и в виде золотого песка. Во время доставки оно охранялось особым конвоем и сопровождалось представителями местного населения золотоносных районов, которые, очевидно, вели охотничий образ жизни, так как вели за собой диковинных для Египта страусов, зайцев и обычных для Восточной Африки газелей, антилоп и каменныз козлов. Особые носильщики, помимо золота, несли символы пустыни: бурдюк, возможно, с водой, страусиное перо и стрелы, что должно было обозначать мирный охотничий быт племен тех пустынь, где добывали золото.

Конечно, период XVIII династии Нубия подвергаласьзначительной египтезации, причем высшие слои нубийской племенной знати особенно быстро стали воспринимать внешние формы египетской культуры.

Вообще же Египтяне смотрели на Нубию как на основной сырьевой придаток Египта, как на страну, обладающую неисчерпаемыми ресурсами. Использование естественных ресурсов и людских резервов Нубии давала возможность Египту вести войны за овладение Сирией, Палестиной, Финикией и в то же время способствовала развитию экономики Нильской долины. 5

Заключение

По мнению многих историков Тутмос III – личность во многом знаменательная для всей древнеегипетской истории. Ни одному фараону, кроме Тутмоса III, не удовалось сделать египетские владения столь обширными, никому больше не удовалось выстоять сразу против нескольких армий. Несомненно, что время правления Тутмоса III это время наивысшего могущества Египта.

Главным результатом завоевательной политики Египта в рассматриваемый период была, по мнению В.И. Авдиева, неограниченная, хищническая эксплуатация египтянами завоеванных стран в Передней Азии и Восточной Африке и укрепление торговых связей Египта с рядом более далеких областей. На это ясно указывают многочисленные сохранившиеся на стенах гробниц того времени изображения данников, приносящих дань, и торговцев, привозящих товары в Египет.

Но уже в конце правления Тутмоса III в огромной стране начинают проявляться некоторые негативные тенденции. Например, уже после восьмого похода войска Тутмоса IIIне продвигаются вглубь захваченных стран, стараясь лишь сохранить завоеванное. Все чаще фараону-завоевателю приходится подавлять восстания, вспыхивающие в разных частях его владений.1

При последователях Тутмоса III военная мощь Египта постепенно ослабевает. Фараоны теряют контроль над подчиненными территориями. При Тутмосе IV в Сирии начинает устанавливаться временное равновесие сил как результат компромисса между царствами Митанни и Египта. В начале митаннийцы распространили свое влияние на принадлижавшие при Тутмосе III Египту княжества долины реки Оронт. Однако впоследствии, ощущая угрозу продвижения хеттов из Малой Азии, митаннийские цари стремятся добиться соглашения с фараоном. Наконец, при Аменхотепе III это соглашение было достигнуто: долина реки Оронта осталась в сфере влияния правителей Митанни. Угрозу для египта стали представлять хетты, которые при царе Суппилулиуме вторглись в Северную Сирию.

Позднее уже при сыне Аменхотепа III Эхнатоне начался упадок военной мощи фараонов. Эхнатон вошел в историю как смелый политик и религиозный реформатор, попытавшийся сломить влияние старой знати и тесно связанного с ним фиванского жречества. При Эхнатоне Египет, занятый внутренними раздорами, не мог проводить активную внешнюю политику, не мог оказать сопротивления хеттам, наступавшим из Малой Азии на Сирию. В сложной обстановке социального кризиса внутри страны, экспансии хеттов и мятежей непокорных сирийских правителей рушилась при Эхнатоне колониальная власть над некогда заваеванными землями.

Таким образом, огромные завоевания Тутмоса IIIбыли практически в конце эпохи сведены на нет. Фараонам новой XIX династии пришлось начинать все сначала. Наибольших результатов добился Рамсес II, но даже он не смог восстановить владения Египта в Пердней Азии в прежнем оъеме. 2

Примечания

Глава 1

1. История древнего мира. Ранняя древность. Главная редакция восточной литературы. Под редакцией Дьяконова И.М., Нероновой В.Д. – М. 1989. С.95.

2. Там же. С.97-98.

3. Там же. С.101.

4. Стурве В.В. История древнего Востока (учебное пособие) – ОГИЗ – Госполитиздат. –1941. С.243.

5. Там же. С. 249.

6. Там же. С. 253.

7. История древнего мира. Ранняя древность. Главная редакция восточной литературы. Под редакцией Дьяконова И.М., Нероновой В.Д. – М. 1989. С.107.

8. История древнего мира. Под редакцией Дьякова В.М., Ковалева С.И. Государственное учебно-педагогическое издательство министерства Просвещения РСФСР. - М. 1962. С.135.

9. Там же. С.136.

1. Авдиев В.И. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XVв. д. н. э. Издательство АН СССР – М. 1959. С.97.

2.Там же. С.98.

3.Ed. Meyer. Geschichte des Altertums. Bd. II, 1.2. Aulf. Berlin, 1928. S. 121.

4. Авдиев В. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Пе-

редней Азии и Нубии в XVI-XVв. д. н. э. Издательство АН СССР – М. 1959. С.99.

5.Там же. С.100.

6.Брэстед Д. История Египта. Том 1. М.1915. С.295.

1. Брэстед Д. История Египта. Том 1. М.,1915. С. 297-298

2. Там же. С. 303.

3. Там же. С. 304.

4. Авдиев В. И. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV в. д. н. э. Издательство АН СССР. – М.,1959. С. 116-117.

5. Там же. С. 122-123.

6. Снегирев И. Л., Францов Ю. П. Древний Египет. Исторический очерк. Соцэкгиз. – М.,1938. С.162-164.

7. Кацнельсон И. С. Войны древнего Египта эпохи Нового Царства в интерпретации буржуазной историографии. – ВДИ. – 1952. - №3.

8. Брэстед Д. История Египта. Том 1. М.,1915. С. 307-308.

1. Авдиев В. И. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Пе- редней Азии и Нубии в XVI-XV в. д. н. э. Издательство АН СССР. – М.,1959. С. 126-127.

2. Брэстед Д. История Египта. Том 1. М.,1915. С. 312-313.

1. Авдиев В. И. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV в. д. н. э. Издательство АН СССР. – М.,1959. С. 129.

2. Брэстед Д. История Египта. Том 1. М.,1915. С. 314-315.

3. Струве В. В. История древнего Востока (учебное пособие). – ОГИЗ – Госполитиздат. – 1941г. С. 287.

1. Авдиев В. И. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV в. д. н. э. Издательство АН СССР. – М.,1959. С. 132.

2. Там же. С.133-137.

3. Воробьев-Ассятовский В. С. Очерки истории древнего Востока. Под редакцией акдемика В. В. Струве. Л., Учпелгиз. – 1956. С. 146.

4. Брэстед Д. История Египта. Том 1. М.,1915. С. 317-321.

1. Белова Галина Александровна. Египтяне в Нубии (III-IIтыс-е Ддо н. э.), АН СССР, ин-т Востоковедения. М: Наука, 1988. С. 87-91.

2. Там же. С. 93-95.

3. Стучевский И. А. Колониальная политика Египта в эпоху XVIII-й династии. (Научно-популярный очерк.) М., “Наука”, 1967. С. 37-43.

4. Там же. С. 5-7

Заключение

1. Авдиев В. И. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV в. д. н. э. Издательство АН СССР. – М.,1959. С. 136-138.

2. Стучевский И. А. Колониальная политика Египта в эпоху XVIII-й династии. (Научно-популярный очерк.) М., “Наука”, 1967. С. 3-7.

Источники и литература

1. Авдиев В. Военная история Египта. Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV вв. до н. э. М. Издательство АН СССР. 1959г. 272стр.

2. Белова Галина Александровна. Египтяне в Нубии (III-IIтыс-е Ддо н. э.) / АН СССР, ин-т Востоковедения. М: Наука, 1988

3. Древний Египет. Сборник статей. (АН СССР, ин-т Востоковедения). М., изд-во “Восточной литературы”, 1960г., 272стр.

4. Масперо Г. Древняя история. – издание 3-е. – Спб., 1905г., 292 стр.

5. Снегирев И. Л., Францов Ю. П. Древний Египет. Исторический очерк. М., Соцэкгиз, 1938, 298стр.

6. Стучевский И. А. Колониальная политика Египта в эпоху XVIII-й династии. (Научно-популярный очерк.) М., “Наука”, 1967, 71стр

7. Авдиев Всеволод Игоревич. История древнего Востока. [учебник для исторических факультетов]. Издание 3-е, переработанное. М. “Высшая школа”, 1970г

8. Васильев Леонид Сергеевич. История Востока в 2-х томах. Том 1-й (учебник) – М: “Высшая школа”, 1998г. – 495стр.

9. Васильев Леонид Сергеевич. История Востока в 2-х томах. Том 2-й (учебник) – 2-е издание, иснравленное и дополненное.- М: “Высшая школа” 2001.- 259стр.

10. Воробьев-Ассятовский В. С. Очерки истории древнего Востока. Под редакцией акдемика В. В. Струве. Л., Учпелгиз. – 1956. – 222 стр.

11. Древний Восток. Книга для чтения. Под редакцией В. В. Струве. Изда ние 2-е. М., Учпедгиз 1953. – 222стр.

12. Древний восток и Античный мир [сборник статей]. / Под редакцией В. И. Кузищина. – М., “Издательство МГУ”, - 1980г. – 273стр.

13. Древний Восток и Античный мир. Сборник статей, посвященных профессору В. И. Авдиеву. М., “Издательство Московского ун-та”, 1972. – 255стр.

14. Очерки по истории техники древнего Востока. Под редакцией В. В. Струве. М-Л., - “Изд-во АН СССР”, - 1940г. – 357стр.

15. Струве В. В. История древнего Востока (учебное пособие). – ОГИЗ – Госполитиздат. – 1941г. – 482стр.

16. Брэстед Д. История Египта. Том 1. М.,1915. С. 317-321.

17. История древнего мира. Ранняя древность. Главная редакция восточной литературы. Под редакцией Дьяконова И.М., Нероновой В.Д. – М. 1989. С.95.

18. История древнего мира. Ранняя древность. Главная редакция восточной литературы. Под редакцией Дьяконова И.М., Нероновой В.Д. – М. 1989. С.107.

Введение

История Древнего Египта и на сегодняшний день таит в себе немало загадок, привлекая внимание ученых, писателей, деятелей искусства. Довольно широкий круг проблем был освещен в трудах историков и археологов со всего мира, но все же некоторые знаменательные события из древней истории Египта еще мало знакомы широкому кругу читателей. Одним из таких событий, как считает автор данной работы, является время правления фараона Тутмоса III – одного из величайших полководцев древности, благодаря военным походам которого Египет превратился в огромную империю, включавшей в себя целый ряд государств Передней Азии и Нубии. Именно Тутмос III вознес Египет на вершину его военно-политического могущества, именно при Тутмосе IIIвырос авторитет Египта на международной арене и с этим государством вынуждены были считаться такие мощные по тем временам государства, как Митани и молодая, набирающая силу Ассирия. Надо сказать, что ни один фараон ни до, ни после Тутмоса III не смог добиться столь впечатляющих успехов в деле организации армии, укрепления и расширения границ своего государства.

Ввиду всего вышесказанного, автор опредилил следующиецели данной курсовой работы: анализ происхождения, ход и результаты походов Тутмоса III. Указанные цели реализуются посредством решения следующих задач: Выяснения причин и состава участников, определение этапов походов, характеристика дипломатических и военных отношений, разрешения противоречий между участниками конфликта, наконец, результатов походов.

Источниковую основу данной работы составляют Анналы Тутмоса III.

Внешняя политика Египта давно привлекает внимание исследователей. Много работ по этой проблеме было написано как советскими и российскими учеными (В.И. Авдиев, И.С. Кацнельсон, И.А. Стучевский), так и зарубежными специалистами (Д. Брэстед, Г. Масперо, Эд. Мейер).

Из советских историков наиболее фундаментальные работы написаны В.И. Авдиевым (Военная история Египта, т. 1-2) и И.С. Кацнельсоном (Характер войн и рабовладения в Египте при фараонах-завоевателях XVIII-XXдинастиях, - ВДИ, 1951, № 3). В своей работе В.И. Авдиев детально исследует причины, характер, ход и результаты походов Тутмоса III. Кроме того, чтобы раскрыть причину завоевательных походов Тутмоса IIIВ.И. Авдиев считает необходимым рассмотреть весь процесс социально-экономического развития Египта в рассматриваемый период, так как считает, что в основе всей завоевательной политики Древнего Египта лежали чисто экономические причины, связанные с развитием хозяйства страны и использования в нем рабского труда. Однако, используя при написании данной работы труд В.И. Авдиева, автор учитывал, что некоторые события и явления описывались им с позиций марксистско-ленинской идеологии, многие постулаты которой на сегодняшний день не объективны.

Также при написании данной работы использовался труд американского ученого Брэстеда (история Египта. С древнейших времен до персидского завоевания. т. 1-2.), в котором довольно подробно изложены события походов Тутмоса III. Но в отличие от работы В.И. Авдиева Брэстед не заостряет внимания лишь на экономических причинах походов Тутмоса III, но также принимает во внимание и ряд других факторов. Например внешнеполитический фактор, когда за время царствования Хатшепсут правители Сирии, Палестины и Финикии выходят из-под контроля Египта, мало того начинают объединятся против него, что естественно не могло устроить как самих фараонов, так и верхи аристократии, жречества и армии. Также Брэстед обращает внимание на такой фактор, как личность фараона-полководца, что немаловажно, потому что роль личности в истории нельзя не дооценивать.

Внаучно-популярном очерке И.А. Стучевского описывается система организации колониального управления египтян в странах Передней Азии и Нубии. В очерке показана структура Египетских провинций, их административная система, дается разносторонняя их характеристика. Кроме того, в очерке рассказывается о борьбе населения Сирии и Палестины против египтян, которая сыграла немаловажную роль в крушении египетского господства на этих территориях. Но, как и в трудах В.И. Авдиева и И.С. Кацнельсона, некоторые явления опятьже рассмотрены сквозь призму марксизма-ленинизма.